Путь магии и сердца

Сам на пары опаздывал, ничуточки не опасаясь выговоров.

Потом был обед, на который, равно как и на завтрак, водили за руку. Тот же шёпот, прикосновения и невероятное сожаление о том, что снова нужно подниматься и идти в учебный корпус. Зато позже, по окончании занятий, помешать нам не мог никто — ни ректор, ни комендант мужского общежития, ни дохлый тролль со вшивым гоблином в придачу.

Я плотно оккупировала письменный стол, вытеснив Кирстена на кровать. Наглость? Ну, если учесть, что боевикам задавали раз в пять меньше, нежели нам, то ничего особенного.

Кир временами вспоминал о том, кто в комнате хозяин, и принимался выковыривать зарвавшуюся блондинку из своего кресла.

Метод силы сообщник использовать, разумеется, не мог — это недостойно мужчины. Поэтому на меня обрушивался весь спектр диверсионных действий. От щекотных поцелуев в шею до смешных историй на ушко.

Я героически сопротивлялась. Методы противодействия были разными — от цитирования учебников до ответных диверсий. Последние, если честно, доставляли мне невероятное удовольствие, поэтому их применяла куда чаще.

Отодвинуть тетрадь, горько вздохнуть и встать, дозволяя Кирстену занять место за письменным столом. Пройтись до зеркала, поправить причёску и оборки на вороте платья. После прогуляться до окна и снова к письменному столу вернуться. Встать за креслом, положить ладошки на плечи боевика и замереть.

Если не помогает — наклониться и обхватить губами мочку уха.

Если опять не помогает — прикусить мочку уха и вот так, не разжимая зубы, начать рассказывать о структуре какого-нибудь особо мудрёного щита. Ну или о культурных особенностях жителей седьмого, шестого или пятого миров. В крайнем случае, взывать к совести синеглазого.

Ещё один способ — встать, уступая место, и тут же забраться к нему на колени, придвинуть тетрадь, обмакнуть перо в чернильницу и опять к выполнению задания вернуться. А что? Кресло я уступила, верно? И разве я, такая маленькая, могу помешать?

Ну и что, что в этом случае все мысли из головы выдувает, и перо уже не бежит, а ползёт по бумаге, оставляя кляксы, которые кое-кому, наделённому большим числом магических талантов, потом приходится выводить?

Ну и что, что тетради и учебники в скором времени оказываются позабыты, а мои руки обвивают шею сообщника, ресницы стыдливо опускаются, губы приоткрываются в надежде на поцелуй?

Ну и что, что… я прекрасно понимаю — это игра. Причём опасная, ибо держать себя в рамках невероятно трудно. Даже теория Милли уже не спасает…

Ну и что?

Кто запретит?

И вообще, если Киру так нужен его письменный стол, то после ужина не претендую. После ужина, по давнишней привычке, валяюсь на кровати с учебником или каким-нибудь романом. А то, что сопротивляюсь, когда подушка пытается из-под меня выползти… ну это частности, верно?

— Мелкая, ты невозможна. — Любимая фраза Кира в таких случаях. Утверждение, с которым нельзя не согласиться.

Впрочем, сам не лучше.

Зазеваешься всего на миг — вывернется, отберёт книжку и… и всё. Сюжет забыт, вычитанные на книжных страницах умности (ну если это учебник был) — тоже. Не знаю, как так получается, но стоит его губам накрыть мой рот, результат один.

И… и кто он после этого?

Проводы в женское общежитие, как правило, заканчивались тем же. И хотя поцелуи были несоизмеримо короче — холодно всё-таки, и губы после таких ласк обветриться норовят — в общагу входила с неизменно пустой головой. И глупейшей из всех возможных улыбок…

Да, магия отошла на второй план. А может, и не на второй, а подальше… Правда, дело не только в Кирстене было.

Я осознала это на четвёртый день после нашего с брюнетом примирения. Когда закончилась «обожаемая» мной визуализация и девчонки дружно высыпали из аудитории, чтобы отправиться на тренировку.

Сердце кольнула иголочка сожаления. Я глубоко вздохнула, силясь отогнать это чувство, надела шубку и поспешила к выходу из главного учебного корпуса. Вслед за сокурсницами, разумеется, потому что путь один.

Оказавшись на крыльце, зябко поёжилась и поправила шапку. Шестой курс факультета боевой магии полным составом ждал внизу — обычное, в общем-то, дело. Смысл идти к куполу по отдельности, если тренируемся вместе? Тем более парочки, спайки, все дела…

Кира среди боевиков не заметила, а спустившись на три ступеньки, угодила в чересчур крепкие, но очень желанные объятия. Сообщник подкрался незаметно, как тот хитрый выхухоль из анекдота.

— Привет, — выдохнул синеглазый и припал к губам.

Я отвечала на поцелуй с тем же чувством, что и всегда. Таяла ли? Да. Трижды да.

Мир привычно кружился, ноги подгибались, сердце норовило выпрыгнуть из груди. Если бы в этот момент кто-то сказал, что сейчас зима, я бы не поверила — слишком жарко.

Потом Кирстен оторвался от губ и замер, выжидательно глядя на меня.

— Что? — спросила удивлённо.

Он не ответил, склонил голову набок.

А я лишь теперь заметила, что остальные идти к куполу не спешат. Парочки и компашки дружно мнутся неподалёку и делают вид, будто так и надо. Совсем как в те времена, когда мы с Киром только-только встречаться начали.