Путь ликвидатора

Отдохнув несколько часов, Сергей вновь попробовал подняться с постели, и на сей раз это ему удалось. Рядом с кроватью, на широкой скамье, он обнаружил приготовленные явно для него легкие штаны из тонко выделанного сукна и такую же рубаху. Не без труда (глубокие шрамы на груди еще изрядно тяготили его, да и ослабленность организма давала о себе знать) через несколько минут ему удалось облачиться в это одеяние, и он, уже не чувствуя себя столь неловко, как ранее, неуверенно сделал несколько шагов. Пол, казалось, шатался под его ослабевшими ногами и грозил, перевернувшись, ударить его по голове, поэтому Седой доковылял до ближайшей стены, следуя вдоль нее, добрался до широкого зеркала. Глянув в него, поначалу он не узнал человека, который воспаленными глазами воззрился на него из отражения. То был стопроцентный клиент психлечебницы с отросшими, всклокоченными волосами; густой, спутавшейся, длиной до середины груди бородой. Даже сквозь эту роскошную растительность угадывалась смертельная бледность кожи и ужасающая впалость щек.

– М-да, красавец! – ухмыльнулся Седой. – Это сколько же я здесь провалялся?! Несомненно, та брюнеточка была очарована…

Он распахнул рубаху, внимательно осмотрел один длинный – во всю грудь – и несколько мелких шрамов, оставленных «человеком в черном», и с удивлением покачал головой: такого качества работы он в своей жизни еще не видел. Рубцы были тонкие, аккуратные и едва заметные. Вспомнив то, как была «взорвана» изнутри его грудная клетка, Сергей удивленно прошептал: «Как возможно такое?!» Видимо, на каком-то уровне медицина здесь шагает семимильными шагами. Но только строго на определенном, заметил он, вспомнив жалкие бинты и дурман, предоставленные «местной клиникой». Затем Решетов еще раз с омерзением обозрел облик сумасшедшего старика, пялящегося на него из недр зеркала, и почувствовал острую необходимость в бритве и ножницах, ну, на худой конец, хотя бы в остром ноже. Обозрев просторы опочивальни, ничего похожего на искомые вещи он здесь не увидел, поэтому на трясущихся ногах двинулся в сторону выхода, чтобы поискать оные предметы снаружи. В дверном проеме его сшибла с ног старуха-сиделка, которая тут же, кудахча, будто наседка, принялась поднимать его. Смеясь, Седой принял ее помощь и вновь занял вертикальное положение. А когда женщина вновь потянула его в сторону койки, он мягким движением отстранился и довольно сумбурно попытался объяснить сиделке суть предметов, которые ему требуются. Она, видимо, не относилась к категории особо понятливых людей и продолжала теснить его своим дородным телом в сторону постели, чуть ли не с мольбой лопоча что-то. И тут до Решетова дошло, что прислужница, скорее всего, старательно исполняет данные ей указания по уходу за больным. Он тут же сменил тактику и громким повелительным басом (насколько это у него получилось) прохрипел:

– Приведи мне старшего!!! – и пальцем указал старушке на выход.

Женщина, естественно, ни черта из сказанного не поняла, но направление уяснила верно, потому что с воем выбежала наружу, своими криками явно призывая кого-то на помощь.

Через несколько минут в комнату стремительным шагом ворвался спаситель Сергея. Лицо пожилого мужчины выражало крайнюю степень озабоченности, но, завидев Решетова, живого и в сознании, стоявшего, покачиваясь, возле двери, хозяин дома широко улыбнулся и воскликнул:

– Та кантала тара! – Крепкой ладонью он роскошно вмазал Седому по плечу, отчего тот снова свалился на пол.

Сергей поморщился и, поднимаясь, беззлобно проворчал:

– Ванька-встанька, душу мать!

– Ваунко – танька? – вопросительно ткнул ему пальцем в грудь мужчина.

Седой улыбнулся, покачал головой и, выразительно приложив руку к груди, назвался:

– Сергей.

Хозяин дома понимающе кивнул, коснулся своей груди и торжественно объявил:

– Легата Витаро Отра! – Заметив замешательство в глазах Решетова и осознав причину этого, галантно сократил: – Витаро, – и вытянул вперед крупный кулак.

Посчитав этот знак чем-то сродни рукопожатию, Сергей в ответном жесте выставил костяшки своих пальцев, чем Витаро не замедлил воспользоваться – ткнулся в его кулак своим. Затем он взял Седого под руку, вывел его во двор. Там он сделал широкий жест рукой, как бы предлагая Седому располагаться в его доме, и торжественно произнес:

– Таска мадрата!

Решетов благодарно приложил ладонь к груди и слегка поклонился, надеясь, что все делает правильно. Так оно и вышло – Витаро остался доволен знакомством. Когда же Седой попробовал объясниться с ним по поводу своего внешнего вида, потеребив свою шевелюру и бороду, мужчина мгновенно его понял, громогласно хохотнул, кивнул и выкрикнул длинную фразу куда-то вглубь двора.