Путь Короля. Том 2

Кормак делал с жителями Храфнси примерно то же самое, что они сделали с китами. Он умышленно поддерживал постоянное давление, чтобы не прекратилась царившая среди них паника, хотя осознавал, что такого рода паника может обернуться яростным безоглядным ответным наступлением. Когда «Журавль» подошел к пристани, из его катапульты полетели ядра, каждое разрушало какой-нибудь дом. Огненные стрелы поджигали дерево и ворвань, превратив целый поселок в один огромный костер. Убитых и раненых было немного, силы оборонявшихся не были особенно подорваны. Но им некогда было подумать. А у Бранда, увидевшего крушение своего любимого «Моржа», увидевшего, что его запасы на зиму и склады пушнины гибнут в огне пожара, сердце едва не разорвалось. Он не стал надевать кольчугу, не стал строить своих людей. С искаженным от ярости лицом стоял он между языками пламени, сжимая в руке свой топор «Боевой тролль» и ожидая, пока разрушители высадятся на берег.

Едва борт «Журавля» коснулся причала, хорошо обученные люди Кормака выпрыгнули на него и сразу выстроились в колонну по шестеро. А сам Кормак в этот момент нагнулся и что-то сказал своему боцману. Два человека скользнули к берегу по обе стороны пирса. В нужном месте они привяжут поперек пирса веревку.

Кормак протолкнулся в центр первого ряда, вышел на два шага вперед, построил людей обычным для викингов клином. Затем они с дружным криком устремились на врага. Кормак ожидал яростной контратаки.

И она началась. Завидев уверенно двигающуюся к нему фигуру, Бранд, в приступе ярости и муки полностью забыв все страхи и сомнения, одолевавшие его со времени поединка с Иваром, с занесенным топором ринулся вперед. Позади него неровной волной наступали жители Храфнси, вооруженные тем, что попалось под руку.

– Большой парень, – сказал Кормак ближайшему дружиннику. Он поднял для защиты свой щит и выкрикнул оскорбление, которое в реве пожара никто не услышал.

Когда Бранд бросился вперед, спрятавшийся в тени боцман рывком натянул веревку. Бранд ногами зацепился за нее и рухнул, распростершись во весь рост, так что причал задрожал. «Боевой тролль» выскочил из его руки. Бранд с ревом стал подниматься на ноги, но в этот самый момент Кормак со всей силы безжалостно ударил его в висок. Бранд тряхнул головой и продолжал подниматься. Не веря своим глазам, Кормак снова ударил нагруженным свинцом мешочком. На этот раз гигант рухнул на четвереньки.

Позади него нападавшие замялись, некоторые тоже запутались в веревке. Двое прорвались вперед, встретили сосредоточенный залп и упали, утыканные дротиками. Остальные замерли в нерешительности, потом по одному и по двое побежали назад к полыхающей деревне.

– Свяжите его, – коротко приказал Кормак. Он повел войско к берегу, собираясь очистить деревню от сопротивляющихся одиночек, захватить лодки, провизию и оружие. После этого останется лишь гоняться за бегущими. Хотел бы он, чтобы одноглазый атаковал вместе с Брандом. Тогда Рагнхильда больше не стояла бы у него за спиной.

* * *

Английские катапультеры, которых использовали на пристани как рабочую силу, сбежали при первом же выстреле. Оружия у них не было, и не было стремления защищать поселок. В темноте, куда не доходил отблеск пожара, они, задыхаясь, собрались вокруг Квикки.

– Нечего было убирать нас от «мулов», – раздался в темноте голос. – Мы знали, что норманны придут, мы ему говорили, так нет же, ему надо было…

– Заткнись, – сказал Квикка. – Дело такое, если мы сейчас подойдем к машинам, мы их развернем и выстрелим в этот их корабль без вопросов. Тогда они все срочно кинутся на борт.

– Ничего не выйдет, – сказал Озмод. – Смотри.

Он показал на шлюпку «Журавля», набитую вооруженными людьми, которая через всю гавань плыла к двум покинутым катапультам. Кормак и об этом подумал.

* * *

Но Кормак не подумал о китах. Касатки подошли к гавани вслед за «Журавлем», собираясь напасть. Однако вожак их удерживал. Его останавливал корпус «Журавля», он понимал, что это самое большое творение рук человеческих, с которым он когда-либо сталкивался. Может быть, если таранить его головой, этого окажется достаточно, и корабль затонет. А может быть, нет. Полученная от Кутреда царапина раздражала кита, но в то же самое время делала осторожней. Развлечением, которое он любил, было перевернуть лодку, будто плавающую льдинку, как неосторожного тюленя, схватить выпавшего из нее человека. Поэтому он колебался, а с ним и его стадо, кружащее около входа в гавань, одним глазом следя за «Журавлем» и суматохой в поселке, а другим – за соблазнительными, но защищенными мелководьем вельботами, которые, как он чувствовал, стоят у материкового берега в четверти мили от острова.

Потом он услышал размеренные гребки весельной шлюпки, и больше не колебался ни минуты. Переполненный той свирепой алчностью, которая у лисы в курятнике сильнее голода, он свернул в гавань, а вслед за ним и его стадо.

* * *