Путь Короля. Том 2

Вернуть Бальдра к жизни. Воспринимающему все это разуму Шефа немного было известно о мертвом боге Бальдре; слышал его историю от Торвина. Теперь он воспринимая ее не как рассказ, а как череду вспыхивающих картин. Бальдр, сын Одина, прекраснейший из богов. Не просто красивый, а прекраснейший, хоть он и был мужчиной. Шеф не мог увидеть его лица, лишь проникающее через разум Хермота ослепительное сияние, исходящее от божественного тела.

Так прекрасен был Бальдр, что боги, страшась когда-нибудь потерять его, заставили все сотворенные сущности принести клятву не повредить ему. Поклялись железо и огонь, и болезни, и ужасная старость, и даже отродье гигантов — не в силах противиться красоте Бальдра, — и каждая рыба, животное и змея в мире, и каждое дерево в лесах. Только одно создание не поклялось: слабенькая водянистая омела, растение, которое обвивало дуб. Она не смогла бы повредить, даже если бы захотела — так подумали боги.

Как только клятва была принесена, Бальдр стал неуязвим, и поэтому боги, чьи забавы не слишком отличались от забав их земных почитателей, принялись развлекаться, ставя прекрасного Бальдра как живую мишень и кидая в него все оружие с остриями и лезвиями, какое попадалось под руку. Лишь один бог в этом не участвовал — Хот, брат Бальдра, ибо был слеп. Но однажды он в своем ослеплении услышал голос, который спросил, не хочет ли он присоединиться к остальным. «Да, — ответил Хот, — но я слеп». А голос сказал: «Я поставлю тебя на нужное место и направлю твою руку. Брось вот это». И ему в руку вложили копье, сделанное из омелы, но затвердевшее благодаря волшебству.

Голос принадлежал Локи, обманщику богов, врагу богов и людей, отцу чудовищного отродья. Хот взял копье и кинул его.

В ушах Хермота до сих пор звучал великий плач скорби, который поднялся, когда боги, а потом и все сущее, узнали о смерти Бальдра, узнали, потому что из вселенной сразу же исчез свет, и весь мир стал обыденным, унылым и скучным, каким и остается до сих пор. Своим внутренним взором он все еще видел огромный костер, на который Один положил своего сына в погребальной ладье, что должна была доставить его в мир Хель. Он видел, что даже гиганты были приглашены на похороны и пришли. Видел, как женщина гигантов, Хюрроккин, рыдая, столкнула лодку — Хермот был одним из четырех ратоборцев, назначенных удерживать ее волчью упряжку за поводья из гадюк. Видел: как только ладья заскользила в воду, Один нагнулся и прошептал что-то на ухо своему мертвому сыну.