Путь ко Христу

Доктор Сухарев – личность чрезвычайно интересная. Хотя он официально уже в больнице не работал, а принимал больных у себя дома в оборудованной еще до революции приемной и рецепты прихлопывал большой старинной докторской печатью, но если в хирургическом отделении затруднялись с диагнозом или был какой-то сложный случай, то без доктора Сухарева дело не обходилось. И если он брался за дело, то в древней игре «жизнь или смерть» выигрывала, как правило, жизнь. А сам доктор Сухарев был стар и болен. Уроженец кубанской станицы Шкуринской, он еще до революции окончил медицинский факультет и начал практиковать в Феодосии. За легкую руку население Феодосии, да и всего восточного Крыма, любило и почитало его. У него было много именитых пациентов. В Коктебеле он лечил поэта и художника Максимилиана Волошина и всех его знаменитых гостей. Из Старого Крыма уже слишком поздно с запущенным раком желудка к нему обращался писатель Александр Грин. Знаменитые оперные певицы Надежда Обухова, Валерия Барсова тоже были его пациентками и многие другие. Когда в 1941 году началась война, он уже был заслуженным врачом республики, и долго не раздумывая, на подводной лодке, загруженной боеприпасами и медикаментами, из Феодосии ушел в осажденный Севастополь, где всю осаду оперировал раненых в штольне подземного госпиталя. Когда летом 1942 года немцы все же взяли Севастополь, не все защитники успели его покинуть. Немцы загнали отступающих моряков по грудь в воды Севастопольской бухты и расстреляли из пулеметов. Доктор Сухарев мог покинуть Севастополь кораблем или самолетом, но врачебная совесть не позволяла оставить своих раненых бойцов, и он вместе с ними попал в плен. По жаре, без воды и хлеба колонну пленных, которые могли идти, погнали по пыльным дорогам в Симферополь, где на территории мединститута был концлагерь, окруженный колючей проволокой. Жители Феодосии, узнав, что их врач в плену, послали делегацию к бургомистру для переговоров. Немцы отдали делегации доктора Сухарева. Приехав в Феодосию, он поселился при больнице и оперировал ежедневно, т. к. больных и раненых поступало больше обычного. Однажды его вызвали в гестапо и долго допрашивали. В конце предложили публично, через газету, отречься от членства в партии и сотрудничать с немецкими властями. На это доктор Сухарев ответил, что в партию он вступил в зрелом возрасте и отрекаться не будет. Здесь, вероятно, сказался его упрямый казачий характер, не терпящий принуждения, а также вера в нашу победу.

– Подумайте, – вежливо сказал ему по-русски офицер в черной гестаповской форме, – через две недели мы за вами приедем.

Эти дни для доктора были днями мрачного раздумья. Но решения своего он не менял. На десятый день, когда он после операции мыл руки, в зеркале над раковиной он увидел подъехавшую ко входу в отделение крытую военную машину. Вошедшая санитарка сказала:

– За вами приехали, ждут.

Как был, в белом халате и шапочке он вышел во двор, где возле машины стоял немецкий офицер и с ним четыре солдата в касках и с автоматами.

– Садитесь в машину, – сказал офицер. – При попытке к бегству, – он положил ладонь на кобуру «Вальтера», – будем стрелять.