Путь хранителя

Провал мой был настолько сокрушительным, что обрел славу мгновенно. Княжич и разжалованный адепт подсказывали мне пальцами, какие склянки использовать, пока Карл отвлекал преподавателя глупыми вопросами. И то ли мое зрение меня подвело, то ли эти двое вообще понятия не имели, что нужно для зелья и выбирали наугад.

Заслуженный алхимик, магистр, Джон Доу этого мира под именем Петр Иванович Васильев, по неизвестной мне причине решил попробовать то, что я приготовил. Ему, видимо, показалось, что он следил за всем процессом и видел каждую щепотку, что я сыпал в колбу над горелкой.

Преподаватель продемонстрировал то, о чём нам не раз говорили. Когда нужные ингредиенты в ненужных пропорциях могут вызывать обратный эффект. То есть поплыл, а через несколько секунд побледнел, напрягся и рванул из аудитории с завидной скоростью. Так что урок мы закончили раньше.

Уходящие гуськом адепты меня благодарили с еле сдерживаемым гоготом, пока я смотрел на ядрено-зеленое пойло, булькающее в реторте. Вот почему память такая избирательная сволочь? Я же учил…

А ведь я поверил, что обрел мозг хранителя, от которого не ускользала ни единая крупица знаний. И если раньше я мог про себя сказать, что люблю три вещи — драться, второе и что-то третье, то сейчас, казалось, ситуация исправилась. Но зелье концентрации моего приготовления тут точно не поможет.

— Когда отмечаем? — на обеде вдруг спросил Сёма, как-то слишком многозначительно это произнеся.

Мой титул, арену, выведенного из строя магистра-алхимика или всё вместе? Я ответил укоризненным взглядом, на что Строганов сделал вид, что молчал и вернулся к поглощению солянки, весьма недурственной.

Много я повидал разнообразных столовок на своем веку, даже сам много раз нес дежурство по кухне, так что мог уверенно заявить, что в обители кормили отлично. Только это спасло подсказавших мне состав слабительного эликсира от жестокой расправы. Ведь когда твой рот наполнен божественной пищей, разум, и уж тем более чувство справедливости, отключаются.

За отличный обед мы расплачивались тренировкой. Глеб, пребывая в отличном настроении, передал его нам с пожеланием превзойти самих себя. То есть увеличив нагрузку. И даже вдохновляющий посыл «я в вас верю» ничуть не уменьшил боль.

Сам наставник при этом удобно расположился в тени и блаженно вытянул ноги, чем не прибавлял себе популярности в наших рядах. Но преодолел природную скромность после нескольких десятков кругов «разминки» и устроил нам боевую ситуацию, при которой шансов не было ни у кого.

Меня это лишь раззадорило, поэтому, когда к концу практики я «умер» в очередной раз, то чувствовал себя отлично. Сам хорошо знал, каково это — спускать на землю зарвавшихся бойцов, создавая тем нереальные условия. Полезно и болезненно. Самоуверенный воин — мертвый воин.

Но азарт битвы, пусть и заведомо проигрышной, настроил меня на нужный лад. После тренировки нам с Германом предстояло посетить салон Павловой и устроить там небольшую шумиху…

— Ну что, герой мелодрамы, заставившей содрогнуться этот мир, готов к новым подвигам? — бесцеремонно пнул я графа, валяющегося прямо на горячем песке полигона.

— Илья, — простонал он, открыв только один глаз. — Знаешь, ты был прав, мне стоило хорошо подумать, прежде чем давать тебе клятву… Может, не надо?

— Надо, Ермолай, надо… — безапелляционно выдал я и душевно хрустнул шеей. — Сегодняшний вечер обещает быть весьма занятным.

Глава 21

Я отправил Германа домой, прихорашиваться для выхода в свет. Хоть и он был полусветом, но пощеголять нарядами в салоне Павловой любили не меньше, чем на официальных императорских приемах. Тем более, что позволить себе было можно большее, чем допустимо по этикету.

Это взбодрило графа и он клятвенно заверил меня, что сделает всё в лучшем виде. И намекнул, что мне тоже стоит сменить форму обители на что-то более пристойное.

И, как мне не хотелось заниматься гардеробом, но парень был прав. Для того, чтобы произвести нужное впечатление, придется приодеться. Мою рожу узнают и без формы с нашивкой, но нужно было ещё показать финансовую состоятельность, чтобы нас пустили за стол с самыми высокими ставками.

А вот там уже изобразить, что это пыль в глаза и денег нет, но вы держитесь.

— Помощь нужна? — подошел ко мне Карл, когда оракула сдуло с полигона.

Здоровяк меня приятно удивил, надо же, заметил, что мы что-то задумали. Я оценивающе оглядел мощную мускулатуру, широченные плечи и здоровенные кулаки адепта. И с сожалением вздохнул, помотав головой. С таким сопровождением к нам могут и не сунуться вовсе.

— Не в этот раз, — я похлопал его по плечу, благодарно улыбнувшись.

Карл нахмурился, но затем быстро кивнул и махнул рукой, уходя с тренировочной площадки.

— Если чего, на связи, — бросил он, не оборачиваясь и поднося руку к уху.

Вот все бы так понимали с первого раза, вместо того, чтобы рваться в бой. Я задумчиво смотрел вслед защитнику. Этот сын Бессарабии сильно изменился за прошедшее с нашей первой встречи время. Стал более молчаливым, хотя иногда и принимался трещать по старой привычке.