Путь Кейна. Одержимость

   Прищурившийся рыцарь, вокруг глаз которого залегли глубокие морщины, дождался, пока Рони – долговязый белобрысый парень всего на пару лет постарше меня – высвободит из старого вяза метательный нож и вернётся к нам, и только после этого придирчиво осмотрел снаряжение оруженосцев. Усиленные зерцалами кольчуги, шлемы с бармицами и толстые кожаные штаны и куртки пригодились бы на случай схватки с пошаливавшими в округе разбойниками или выбравшимися из плеши демонами, но в такую жаркую погоду в них можно было запросто свариться заживо в собственном поту.

   Я вытер вспотевший лоб и оглядел пронзительно-голубое небо. Ни облачка. И хоть дело уже к вечеру близится, солнце жарит ничуть не меньше, чем несколько часов назад. Ещё раз оглядел сгоревшее почти до костей тело, дождался, пока священник заберётся на невысокого смирного конька, преспокойно общипывавшего осинку, и направил Звёздочку на заброшенную дорогу, обочины которой заросли высокой травой.

   Закончив устраивать разнос младшему из оруженосцев – круглолицему и полноватому Анри, не от большого ума расстегнувшему усиленную бронзовыми бляхами куртку, Свори тут же нагнал меня и поехал рядом. Передавший через него нож Рони ускакал вперёд проверять дорогу, а его проштрафившийся товарищ плёлся сзади, глотая поднятую копытами наших лошадей пыль.

   Обернувшись, я убедился, что Эдвин, собирая мои пожитки, не отстал, вытащил флягу и немного отхлебнул. Подумал – и протянул вино Свори.

   – Стоило оно того? – сделав всего один глоток, вытер длинные усы рыцарь, знавший меня ещё с пелёнок.

   – Да, – нисколько не колеблясь, твёрдо заявил я и убрал флягу в седельную суму. – Стоило.

   – А по мне так скормить душу человека демону самое последнее дело, – глядя в сторону, вздохнул мой телохранитель.

   – Фредерик умирал три седмицы, – я сплюнул в дорожную пыль и оглядел открывшийся по левую стороны дороги широкий луг. – Три седмицы он гнил заживо, только из-за того, что этот ублюдок Дункан отравил клинок! А лекари даже не могли унять его боль! Вот тогда я и пообещал устроить так, что смерть этого недоноска ни на тень не будет легче. Я слово сдержал. Кровь за кровь и прах к праху.

   – Это детство в тебе играет, сынок, – приложив ладонь ко лбу, старый рыцарь осмотрел неровную стену кривых деревьев, отделяющую нас от Ведьминой плеши. – Видят тени, со временем начинаешь понимать, что для человека нет никакой разницы – четвертуешь ты его или без затей голову отрубишь. Важен лишь результат.

   – Угораздит угодить в ад, скажи об этом Дункану, – хмыкнул я, не обращая внимания на столь вольное обращение. – Бедному ублюдку, который думал, что умнее всех.

   – Не стоило тебе возвращаться в Тир-Ле-Конт, – нахмурился Свори. – Если князь узнает, как ты обошёлся с Дунканом, я тебе не завидую.

   – Не если, а когда, – я вновь достал флягу с вином. – Плевать.

   – Храбришься? – седоусый рыцарь посмотрел на меня так пристально, словно собирался сосчитать глотки.

   – Учусь отвечать за свои поступки. – На солнцепёке вино моментально ударило в голову и развязало язык. – Будь, что будет, и гори оно синим пламенем. Жаль только, святоша с косильщиком всё испортил…

   – Тень тебя забери, Кейн! – Свори хлопнул ладонью по луке седла. – Разве я не учил тебя, что ненависть слишком опасна – она дурманит голову и мешает… устранить врага наиболее простым способом именно тогда, когда это необходимо. Запомни: простота – залог успеха, а своевременность – долгой жизни.

   – Знаю, – я лишь улыбнулся в ответ.

   – Тогда откуда в тебе это? – понизив голос, рыцарь перехватил украшенные серебряной чеканкой поводья Звёздочки. – Откуда? Какой толк охотиться на демонов? Скольких ты сегодня убил? Четверых?

   – С сумеречником – пятерых, – я обернулся посмотреть на торчавшую из земли каменную стелу. А ведь всего шесть лет назад, когда мы с отцом только уезжали в Альме, до Ведьминой плеши отсюда было вёрсты три, не меньше! А теперь вот она – рукой подать.

   – Капля в море! Даже разрежь ты на куски и поджарь на медленно огне сотню сумеречников, это ничего не изменит. Имя им – легион. Да один тайнознатец чарами или вон – церковник молитвой, за день изгонит демонов больше, чем ты сожжёшь за всю свою жизнь!

   – Изгонит? Обратно в преисподнюю? И что это изменит? – оскалился я. – Подумаешь, домой вышвырнули! Вернутся! Вот сумеречника я навсегда во тьму отправил! Сдох он! И косильщик бы сдох, не помешай мне церковник!

   – Да какое тебе дело до этих проклятых созданий?! – взорвался Кевин Свори. – Изгнали и ладно! Забудь!

   – Они принесли серую хворь, – я взглянул в глаза старому рыцарю, которого при упоминании лютовавшей в Северных княжествах дюжину лет назад болезни просто перекорёжило. И было от чего – зараза эта выкосила почти каждого десятого жителя Тир-Ле-Конта. Мы с братом тоже от неё не убереглись, но смогли выкарабкаться. Мы смогли, а мама – нет.

   Ничего не ответив, Свори протянул руку, и я передал ему вытащенную из седельной сумы флягу. Дождался, пока помрачневший рыцарь вернёт её обратно, и допил плескавшееся на донышке вино. Дальше мы ехали молча.