Путь к звездам. Из истории советской космонавтики

Неожиданная реприза Главного конструктора вызвала громкий смех всего зала. Но вот щелкнула дверца кинокамеры. Можно продолжать заседание. Гагарину, естественно, пришлось повторить начало своего выступления. Выступление же Титова прошло уже без всяких осложнений.

Надо же было так случиться, что при последней проверке корпуса корабля на герметичность обнаружилась утечка. Все, кто был причастен к подготовке полета, принялись спешно искать неисправность с помощью гелиевых течеискателей. Вскоре утечку нашли, заменили дефектный разъем. И только после этого доложили Главному конструктору о происшедшем. Все обошлось без личных разборок. Королев посчитал за благо, что неисправность удалось устранить заранее и сравнительно быстро.

В пять утра 11 апреля ракету с пристыкованным «Востоком» вывезли из монтажно-испытательного корпуса, чтобы доставить на стартовую площадку. Главный конструктор шел по традиции за ней до поворота, где его поджидала легковушка. Королев пристально посмотрел вслед «семерочке» и устроился на заднем сиденье с Воскресенским.

Несколько минут ехали молча. Но вдруг Королев повернулся к своему заму по испытаниям, спросил:

— Как думаешь, Леонид Александрович, мы все предусмотрели, нет никаких скрытых изъянов в носителе или в самом корабле?

Воскресенский промолчал, не понимая, что этот сильный, самолюбивый человек обращается к нему с просьбой еще раз подтвердить полную готовность их детища к полету.

Когда ракету установили на пусковое устройство, на стартовую площадку приехали Каманин, Карпов, Гагарин и Титов. Вначале состоялся короткий митинг со стартовиками, а потом они ели космический обед из туб с Королевым. Перед отъездом космонавтов в стартовый домик Феоктистов и Раушенбах, по поручению Главного конструктора, провели еще один, последний инструктаж Юрия и Германа в кабине «Востока».

Космодром быстро погружался в последнюю бессонную ночь перед эпохальным стартом. Тщательно проверялось полигонное оборудование, телефонная связь с наземными измерительными пунктами по всей трассе полета. Но особо оберегался безусловный покой первых командиров «Востока» — Гагарина и Титова.

2

Традиции жизни отряда космонавтов создавались с первых месяцев его образования. Но одна из самых примечательных родилась в преддверии первого пилотируемого полета. Сразу после теоретических занятий 30 марта Титов, Гагарин, Нелюбов и Быковский отправились на электричке в Москву. Придя на Красную площадь, они остановились недалеко от входа в Мавзолей В. И. Ленина. В это время ударили куранты на Спасской башне. Из нее, чеканя шаг, вышла смена караула на пост № 1. Гагарин сделал несколько шагов вперед, принял стойку «Смирно» и взял под козырек… После посещения Мавзолея, космонавты задержались у могилы И. В. Сталина, прошли вдоль мемориальной кремлевской стены. В заключение Валерий сфотографировал коллег на фоне собора Василия Блаженного. Таких, как они, в этот солнечный день в центре Москвы было много, и никто не присматривался особо к горстке молодых офицеров, ставших вскоре узнаваемыми для многих в мире.

А с начала апреля череда исключительных событий нарастала уже, как снежный ком. С утра 3 апреля следующая шестерка кандидатов в космонавты — Беляев, Комаров, Волынов, Горбатко, Леонов и Хрунов — приступила к сдаче государственного экзамена. Ближе к вечеру в учебном корпусе появился генерал Каманин и сообщил подопечным самую свежую восхитительную новость: «Советское правительство приняло решение послать человека в космическое пространство!» Сутки спустя начальник Центра подготовки Карпов сделал объявление, что рано утром 5 апреля «ударная шестерка» в полном составе вылетает на Байконур для выполнения правительственного задания!

Гагарин вернулся домой в приподнятом настроении. Наступил как раз тот момент, которого он ждал после возвращения с Байконура со дня на день. Валюша тоже его ждала, хотя и не предполагала, что придет этот день так быстро и неожиданно. Они уложили девчонок спать и до полуночи говорили о самом разном, но отнюдь не о полете. И все же тревожное предчувствие не проходило. Поражало Валентину только удивительное спокойствие мужа. Валюша не понимала: «Что это? Игра или Юрий был действительно столь уверен в успехе полета?»

В комнате было очень тихо. И автомобильный сигнал возле дома прозвучал для Валюши набатом. Тут же из детской вышел Юрий. Он был уже в кителе, со своим привычным командировочным чемоданчиком в руках. Сигнал, еще более настойчивый, за окном повторился, и лишь теперь до сознания Валюши дошло, что он относится к мужу. Его уже ждали на улице. Юрий оставил чемоданчик на стуле возле трюмо и, вернувшись в комнату, подошел к кровати, взял жену за руки, проникновенно сказал:

— Все будет хорошо, Валюша… Не волнуйся…

Он что-то не договорил… Она спросила:

— Юра, так кто же полетит первым?

— Может, я, а может, кто-то другой, — нетвердо ответил он.

Иначе Гагарин и не мог ответить, потому что окончательного решения по этому поводу не существовало.

— Когда же старт? — уже по инерции спросила она.

Он только на секунду задержался с ответом: