Путь к звездам. Из истории советской космонавтики

Капитан Алексеев и представить себе не мог, какой ажиотаж вызвало в дивизионе сообщение радио о запуске на орбиту Земли четвертого корабля-спутника с собачкой Чернушкой 9 марта. Лейтенант Любас не выпускал из рук «Красную Звезду», в которой, в разделе «Наука и техника», подробно описывалось новое достижение ракетчиков в космосе. А тут еще командир батареи Стуров, вернувшийся с курсов командного состава из Рижского высшего артиллерийского училища береговой обороны, привез и подарил лейтенанту Любасу книгу американского летчика Эвереста с претенциозным названием «Человек, который летал быстрее всех». В ней, в главе «Покорение космоса», молодой офицер прочитал: «Я твердо убежден в том, что тот, кто первым покорит космос, будет господствовать над Землей. Не обязательно судьбы людей будет решать сильная и большая страна. Даже небольшая и сравнительно слабая страна с помощью космического корабля, вооруженного управляемыми снарядами с атомными зарядами, может добиться мирового господства. Эта страна, имея в своих руках космический корабль и ядерное оружие, может совершить нападение на противника из космоса, не подвергаясь в то же время ответному удару. Победа ей будет обеспечена».

Содержание книги Эвереста породило в дивизионе Алексеева ожесточенную дискуссию с очевидным подтекстом: выходило, что Советский Союз тоже стремится в космос, чтобы в дальнейшем установить мировое господство? Как все здорово, по мысли Эвереста, получалось. Но старший лейтенант Стуров с таким посылом Любаса упорно не соглашался. Командир батареи не менее настойчиво доказывал подчиненному, что работы по овладению околоземным космическим пространством ускоренными темпами ведутся и в Соединенных Штатах. Как рассказывали слушателям преподаватели офицерских курсов в Риге, ожесточенное соперничество двух ведущих государств планеты может в недалеком будущем привести к новой мировой войне.

Капитан Алексеев старался не изменять отработанным методам работы с личным составом. Когда старший лейтенант Стуров вернулся из Риги, Андрей Степанович, приехав на боевой комплекс, придирчиво выяснял у него содержание учебного курса, предложенного слушателям на ракетном факультете училища. Каких-то новшеств в организации занятий комбат не доложил, но его рассказ об условиях формирования ракетных соединений и полков в Сибири и на Дальнем Востоке вызывал у Андрея Степановича недоумение. Командиры дивизионов и батарей рисовали довольно мрачную картину со всех точек зрения.

Особенно врезался в память Сергею Николаевичу рассказ старшего лейтенанта Козленко, его однокурсника по академии Жуковского, назначенного командиром стартовой батареи в полк, дислоцированный в Каменке Новосибирской области:

— Полк разместили в полуразрушенном старом военном городке, так называемых «Николаевских казармах». Старинные здания стояли без отопления, электричества, водопровода, с пустыми проемами дверей и окон. Чтобы их занять личным составом, требовалось навести в домах хотя бы элементарный порядок. В таком же сложном положении оказались офицерские семьи. Им пришлось снимать частные квартиры. То есть офицерам, оставившим на старом месте службы благоустроенные квартиры, опять приходилось жить кое-как, без всяких удобств. В таких исключительных условиях первой заботой командования части стали не боевая подготовка, не сколачивание подразделений, а забота о самом насущном — о хлебе, жилье и тепле.

Все сильнее нарастало недовольство среди офицеров, прибывших из сухопутных войск, авиационных и военно-морских частей. При направлении в ракетные войска кадровики сулили им досрочное присвоение воинских званий, продвижение по службе, повышенное денежное содержание. Но выданные авансы не подтверждались практически. Стали не единичными случаи, когда офицеры просто отказывались выполнять свои обязанности и требовали возвращения на прежнее место службы. Как снежный ком, нарастало количество нарушений воинской дисциплины среди сержантов и солдат. Участились самовольные отлучки и даже оставление расположения частей. В городе выстраивались большие очереди за черным хлебом, а белого хлеба было вообще не достать. Консервы, супы и каши стали основной пищей для солдат и офицеров. Магазины в Новосибирске на глазах опустошались, а колхозных базаров практически не имелось — нечем было торговать. Если что-то появлялось из ближайших сел, то раскупалось еще на подступах к центру по высокой цене.