Путь к трону

– Многие пленные вернулись из Эрстроуда – в ближайшее время им всем будет оказана помощь. Как вы знаете, я отстаивала идею всенародных выборов, но они невозможны, поскольку остался лишь один кандидат. И сейчас, осознавая всю ответственность, я обещаю заботиться о каждом из вас. Я обещаю вести разумную внешнюю политику – набирать союзников и давать отпор, когда нужно, не развязывая войну без надобности. Я обещаю улучшать образование, здравоохранение и сельское хозяйство. Я обещаю в ближайшие десять лет отменить крепостное право.

Это было самое смелое обещание. Я ждала – не знаю, чего. Мне до сих пор казалось, что на моём месте должна стоять Жозефин или – Бог с ним! – импульсивная Диана. Я не была готова к тому, что произошло.

Раздался шквал аплодисментов. Люди кричали моё имя, махали руками…

– Виват, королева! – Начала стража.

– Виват, королева! – Повторил народ, – Виват, королева!

Я улыбнулась, но не потому что действительно обрадовалась, а потому что ситуация обязывала. Улыбка вышла очень грустной и сошла с лица, стоило мне покинуть сцену.

– К тебе можно? – Спросила я.

Впервые на неделе выдался свободный день. Я уже узнала у врачей, что маме лучше, и даже кое о чём с ними договорилась.

– Проходи, – Улыбнулась мама. У её кресла сидела знакомая.

– Здравствуйте, Эйва.

Она поприветствовала меня кивком.

– Это правда? – Спросила мама, – Вы правда сможете провести всю ночь здесь, со мной?

– Да, но это не значит, что всю ночь мы будем болтать, – Напустила на себя серьёзный вид я, – Тебе нужно будет поспать.

– Конечно. И, всё равно, это здорово.

Мама сегодня много улыбалась.

– Как ты себя чувствуешь? – Спросила я.

– После того срыва… Я будто заново пережила события той ночи, и… – Она замялась, – Я больше не вижу… ни чертей, ни мужа, ни прежних слуг… И Эйва реже приходит. Но, значит, это именно настоящая Эйва.

Я почувствовала себя легче.

– Мы можем поиграть в настольные игры! – Предложила мама.

– Конечно, – Ответила я, – Ночь долгая.

Когда Эйва и мама легли спать, я вскрыла письмо, которое долго не решалась прочесть. Почерк был мелким и не слишком хорошим, лист бумаги был ненадушенным и без всяких вензелей. У меня тряслись руки:

«Спасибо, что вернула кольцо.

Я не удивлён, что ты стала королевой – по-другому и быть не могло. То, что ты не прошла третье испытание, стало решающим фактором. Саларису повезло с правительницей.

Своё обещание я сдержал – Литерия и Саларис прекратили войну.

Отец хочет женить меня в политических целях, но больше я не смирюсь так легко. Я отправляюсь путешествовать – не знаю, куда. Не ищи. Мы вряд ли встретимся.

Ты хотела, чтобы однажды я посвятил стихотворение тебе. Что же… это будет первым и последним:

Ты, родная, меня изменила навеки

Излечила от скорби и силу дала

Исцелением стала для сердца-калеки

Отдала свою душу – и тут же ушла.

Я тебя не виню за твоё обещанье;

Лицемерие ли – по завету любить?

Нас разделит теперь в сотни миль расстоянье

Пусть разделит – так проще забыть.

Ты осталась навеки в мелодии скрипки

Ты осталась и в ливне, и в свежести гор

Ты так редко дарила ярче солнца улыбки –

Сохранил я одну для себя, будто вор

Я забуду тебя, и ты тоже забудешь.

И, надеюсь, полюбишь ещё не по воле отца.

Я прощаюсь с тобой – ты моею не будешь

Не всегда надо слово держать до конца.

Джейкоб.»

Я просидела в гостиной несколько часов, даже не плача. Просто держала в руках бумагу, не решаясь разорвать. Наконец, наступило то, к чему я так долго готовилась.

– Мама, – Тронула её за плечо я, – Мама, просыпайся!

– Да? Доброе утро.

– Вставай и одевайся.

Она облачилась в одно из моих платьев. Я разбудила и Эйву.

Мы вышли из дома, когда солнце только-только выходило из-за горизонта. Красный диск едва освещал небо, делая его золотисто-серым: были облака.

– Боже… Как давно я не видела солнца!

Я улыбнулась. Да, это не была полная победа: маму ещё нужно адаптировать к общественной жизни, перевозить во дворец, да и голоса в любой момент могут вернуться… Но это уже большой шаг. Глядя сейчас на её восторженную улыбку, я поняла, что все мои обещания того стоили.