Путь к славе, или Разговоры с Манном

Джеки,

Надеюсь, тебе никогда не придется читать это письмо, надеюсь, все, что хочется сказать тебе, я смогу сказать при личной встрече. Но если этого не произойдет, тогда за меня все скажет мое письмо.

Джеки, я даже не могу тебе передать, как мне хотелось присутствовать на твоем выступлении в шоу Салливана.

Я понимаю, как важно было это шоу для тебя, для твоей карьеры, и после всего, через что мы вместе прошли, пусть из тени, я хотел оказаться там и разделить с тобой этот вечер. Но это был твой вечер. И я подумал, что лучше остаться дома. Я смотрел шоу по телевизору. Когда тебя вырубили из эфира, я был ошарашен и разозлен: ну надо же, какое невезение! Ты так старался, столько мечтал об этом — и вдруг какая-то техническая незадача — как раз во время твоего номера! Впрочем, я все же порадовался за тебя. Я знал, что Салливан снова пригласит тебя, а случившаяся промашка только привлечет к тебе внимание прессы. Но тебя больше не приглашали, да и в прессе ничего не появилось, и я не мог понять, что же, черт возьми, произошло.

Я расспросил кое-кого. Я все выяснил.

Не знаю, каковы были обстоятельства, не знаю, почему ты выбрал именно тот момент из всех возможных, но, Джеки, у меня нет слов, чтобы выразить тебе, как я горжусь тобой, — тем, что ты решился исполнить свою «сан-францисскую» программу. Мне рассказывали, что ты был великолепен: уверенные, взвешенные и смешные шутки. Ты выступил таким комиком, каким, я всегда это знал, ты обязательно станешь. Я смотрю, куда за последние десять лет зашла комедия, зашла страна, и думаю: а где бы сейчас был Джеки, если бы тогда какой-то парень не нажал на кнопку и не вычеркнул его шутки из истории? Но если ты часом сомневаешься, правильно ли поступил, не лучше ли было бы исполнить тогда какие-нибудь другие шутки, нежели попасть на обочину, — то не сомневайся. Ты постоял за себя, Джеки. Ты сделал то, на что имел полное право. Ты доказал, что ты — сам себе господин, и в конечном счете у тебя могут отнять все остальное, но никто не отнимет у тебя главного — твоей сути: ты — смешной комик и исключительный человек. Спасибо тебе, Джеки. Спасибо за то, что ты позволял мне представлять тебя миру. И спасибо за то, что ты был моим другом.

Сид.

Когда я добрался до слов «моим другом», до подписи, по моему лицу уже вовсю бежали слезы, капая на бумагу. Я хотел было смахнуть их, вытереть влагу. Но реку просто так не вытрешь. Я перестал и пытаться. Я сломился. Я спрятал лицо в руках, а руки опустил на стол — и весь стол затрясся от моих рыданий. Сквозь собственные всхлипы и вздохи я слышал, как шепчутся люди, которые оказались невольными свидетелями моего покаяния. Пусть шепчутся. Я навсегда прощался с другом.