Путь к себе

За правду посчитать обидно… Что за мужик, которого баба на другого сменяла?.. Сам, бывало, смеялся над такими. И над ним станут смеяться… если утрется и виду не подаст. А можно… по-другому… Не только свету, что в окошке! Правильно Варька сказала: на одного три!.. Он себе найдет, пусть она отыщет такого. Небось спохватится!.. И Толика он заберет себе, вполне имеет право… Не сейчас, потом, когда при месте будет…

И получалось, можно на Порожную и не заезжать, можно перед товарищами не краснеть, глаз ни перед кем не опускать…

Об одном не успел подумать, кто же кого: Шилишперов обманул Алексея Ломова или Алексей Ломов самого себя?..

Варькин срок закончился за неделю до того, как Алексея выписали из лазарета. В палате она не появлялась. Алексей встревожился, потом понял, что если фельдшер получил отставку, то и Варьке места в медсанчасти нет.

Дни, пока ее не было, показались Алексею очень длинными, и перед ним уже не стоял вопрос: куда ехать?

Варька приютилась у старушки, уборщицы лазарета. Встретила Алексея, когда он вышел из комендатуры.

— Получил увольнительную? — спросила Варька.

— Получил, — ответил Алексей.

Для него на морозном небе сияли враз три солнца.

— Пошли! — сказала Варька.

— Куда?

— На квартиру, — ответила Варька.

И с достоинством, как законная, взяла его под руку.

Припасенная Варькой квартира была недалеко. Алексей не успел даже сказать, как он истосковался: Варька открыла обитую пестрой коровьей шкурой дверь в торце длинного барака и сказала:

— Входи!

В полутемном коридоре пахло сырой прелью. Варька постучала в крайнюю слева дверь.

— Не закрыто! — ответил надтреснутый женский голос.

Вошли в длинную и узкую, как гроб, комнату.

— А это кто же? — спросила хозяйка, сухая, костистая старуха.

— Это, тетя Сима, мой муж, — весело ответила Варька.

Старуха пристально оглядела Алексея.

— С утра холостая была!

— Не с утра, тетя Сима, а двадцать два года была холостая.

— Быстро спроворила, — с усмешкой сказала старуха, и Алексей не понял, что кроется за этой усмешкой: укоризна или одобрение.

— Нам только переночевать, тетя Сима, утром уйдем, — сказала Варька и, подмигнув Алексею, добавила: — Так что, может, поверишь без загса?

— Тебе годится, дак мне что? — снова усмехнулась старуха. — Ночуйте. Я уйду, мешать не стану.

В аэропорт ехали в грузовой трехтонке. Обтянутый брезентом кузов защищал только от ветра. Сидели на Алексеевом чемодане и тощем Варькином узле. Варька тесно прижалась к Алексею, и он знал, — не только от холода. Она отыскала его руку, сняла с нее рукавичку и прижала его руку к своей щеке…

В порту долго ожидали самолета. Алексей, выстояв длинную очередь, взял билеты и, перешагивая через чужие пожитки и ноги, прошел в угол, где примостилась Варька. Она потеснилась, и он устало опустился на узел рядом с ней.

Ну, вот и все… Билеты взяты… в Иркутск. Все сомнения и терзания позади. В эту минуту он искренне верил, что принятое им решение стоило ему многих терзаний…

— Чего приуныл? — спросила Варька.

— Я ничего, — возразил Алексей.

Варька печально усмехнулась.

— Думаешь, куда билеты брать?

Алексей показал ей билеты.

— Обменить можно!

Алексей, будто не слышал, смотрел в сторону.

— Давай билет! — сказала Варька жестко. — Если самому неловко, я обменю.

Алексей сумел понять: это не раздражение, даже не обида, — боль.

Попросил ласково:

— Не надо, Варя!

А у Варьки дрожали губы.

— Смотри, Леша, чтобы потом не подумал: захомутали силком.

В Иркутске прожили недолго.

Поначалу все складывалось хорошо. Нашли работу, нашли и пристанище — одна из Варькиных подруг уступила проходную комнату. У Алексея роились планы их дальнейшей жизни, и он увлеченно рассказывал Варьке, как они накопят денег на дорогу и уедут в Среднюю Азию на большую стройку, только надо до этого «оформить» все с Фисой и взять Толика, и тогда… все будет хорошо…

Варька слушала его, не подавая виду, что понимает: говорит он все это не столько ей, сколько себя убеждает…

Время потихоньку шло, отношения с Фисой не «оформлялись», и о планах будущей жизни заговаривал Алексей все реже. А когда и заводил об этом разговор, не было в словах его даже и прежней доли убежденности.

И Варька не вытерпела.

— Не про то, Леша, говоришь, про что думаешь, — перебила она его. — Не в том дело, здесь жить или в Среднюю Азию податься. Ты до сих пор не знаешь, с кем жить. Я тебя не торопила и не тороплю. На развод не подаешь? Почему? Только начистоту!.. Петлять станешь… плюну в глаза и уйду.

Алексей опустил голову. Ответил не сразу.

— Не могу… Не знаю… Может, Шилишперов, сволочь, все наврал…

— На подлеца Шилишперова все сложить хочешь? Эх, Леша! Не думала я, что ты мужик только в постели!..

А утром, когда Алексей собирался на работу (он уходил раньше), сказала:

— Увольняйся и поезжай на Порожную. Не смотри на меня так. Я с тобой хитрить не собираюсь. Надумаю уйти, при тебе уйду: поеду с тобой на Порожную. Сама посмотрю.