Путь к счастью

Я читаю книги Михаила Ефимовича одну за другой. Проглатываю их. Тут же что-то выделяя и подчеркивая. На каких-то страницах буквы расплываются от слез – больно осознавать то, что с тобой происходило в жизни. Плачу от досады за то, что я могла бы сделать со своей жизнью, но не сделала. Трудно принять себя и полюбить, находясь в одиночестве, но я стараюсь».

2 

августа 2010 года. День рождения папы

«Вчера ездила к родителям на дачу. 1 августа у папы был день рождения. Пообщались с родителями хорошо, а вот с Верой ни слова друг другу не сказали. Не о чем.

Я приехала, поздоровалась и села в садовое кресло читать распечатанные книги Михаила Ефимовича Литвака. Через некоторое время мимо прошаркала мама, потом сестра – туда-сюда, туда-сюда. На меня надулись, что я не помогаю на грядках, а занимаюсь своими делами, делаю то, что мне нравится. В голове сразу кто-то радостно запрыгал, потирая ручки. “Чувство вины! Привеееет!” Тьфу! Ненавижу этого мерзкого человечка! А другой тут же протестует: “Блин, какого фига мы должны кому-то что-то помогать делать?! Мы же этого не хотим! Ну и все! Значит, не будем!” Чувствую, что не получится вдумчиво почитать. Отправляюсь за дневником, чтобы очистить мозги от мысленной жвачки. Как бы не так! Слышу:

– Доченька, ты чем занята? – обращается ко мне мама.

– Читаю! – отвечаю я.

– Ты не хочешь грядки покопать?

Я, считая себя “психологически продвинутой”, сразу отмечаю: ага, мама неправильно задает вопрос. Ведь ответ заложен в самом вопросе. Какой ответ на такой вопрос напрашивается автоматически? Конечно, не хочу! И я выпаливаю:

– Нет!

Отказывать маме, отстаивая свои интересы, пока получается агрессивно. Вероятно, чувство вины не дает покоя. На то и дневник мне в помощь, чтобы это отслеживать. “Никто никому ничего не должен, никто никому ничего не должен”, – твержу я как заклинание. “Я никому ничего не должна, я никому ничего не должна!” – вторит мой внутренний голос, пытаясь вырваться наружу, чтобы кричать об этом во всеуслышание.

День прошел в постоянном напряжении, что меня будут дергать, говорить, что я делаю что-то “не так”, придираться. Захотелось поскорее уехать. Что я и сделала. К вечеру была дома. Провожая меня, папа попросил позвонить, когда доберусь. Я ответила: “Если получится, позвоню”. И вот, я дома, но папе не позвонила. И не чувствую вины. “Ну да, не чувствуешь!” – опять этот мерзкий голос в голове. Не буду звонить! Родители должны понять, наконец, что я уже большая девочка! Почему я в 40 лет должна отчитываться?!

Осталось два дня, и я уеду в горы, на семинар. Скорее бы».

4 августа 2010 года

«Степан из Москвы передал мне подарок через знакомого. Подарок до меня так и не доехал. Ну и хорошо, значит так и надо. И чего он ко мне так привязался, этот алкоголик? Написала ему сообщение, что я другая, а не та, прежняя Аленчик – фу! Когда попросила Степана называть меня Аленой, он обиделся. Да пошел он! Он мне не интересен. Постоянно слушать его сплетни о начальнике и о том, как он его обманывает? Зачем?

Вчера был последний день, когда я была у мануального терапевта. Пригласила его на бокал вина. Покраснев от смущения, он отказался. Сослался на то, что не пьет.

– Хорошо, я выпью вина, а Вы чаю выпьете, – сказала я уверенно, без тени сомнения. Раньше бы я от стыда провалилась сквозь землю! А здесь – я захотела и пригласила мужчину на бокал вина. Он пожелал мне успехов и найти (!) свою большую любовь».

Искать любовь? Нет. Я встречу мужчину, которого полюблю. Но пока я к этому не готова. Мне бы с родителями развестись сначала, да с сестрой. Кстати, я с ней вчера встречалась, ключи передавала. На прощание она мне по-мужски руку подала. Я пожала, а потом потянула ее руку, приблизила к себе и обняла. Такое чувство было, что она испугалась близости. Это и понятно, ведь мама нас никогда не прижимала к себе, не обнимала.

7 августа 2010 года

«Ну, вот я здесь, в Домбае. Второй день семинара. Вспоминается, как я тихо вела себя в автобусе, который приехал за нами на вокзал. Наша группа встречалась именно там, чтобы поехать потом в гостиницу. По тому, как шло общение между людьми, видно было сразу, кто знаком, а кто едет впервые. Новички прятались по автобусу – благо, места было предостаточно. Пряталась и я. Трусишка, зайка серенький, дал о себе знать: была тише воды, ниже травы. Ни с кем не знакомилась – было страшно. Что скажу? Может, ляпну что-то “не так” или “не то”. Корона высокомерия на моей голове, кажется, вросла в кору головного мозга, и ее надо будет отрывать с кровью и болью.