Путь к перевалу

— Что?! — повысил тот голос.

— Это я виноват, что они засмеялись.

— Ах вот как! Вы на этом настаиваете? Что же, запишем.

— Пишите! Фамилия — Степанов. Инициалы — А. А.

— Вас тоже не интересует геология, Степанов А. А.? На лекциях предпочитаете рассказывать анекдоты?

— Ничего подобного! — возразил Саша. — Я сказал, что в Белтаушском массиве встречаются и щелочные породы. А вы говорите…

— Как вы сказали? Какие породы?

— Ну, хотя бы нефелиновые сиениты.

— Нефелиновые сиениты! Откуда вам известно, молодой человек? И что вообще вы знаете о породах? До сих пор петрографию магматических пород проходили у нас на третьем курсе. Или я ошибаюсь?

— Я работал на Белтаушском массиве, — пояснил Саша.

— И что же вы там делали, если не секрет?

— Работал в съемочной партии.

— Ах вот как! И в каком качестве, позвольте полюбопытствовать?

— Я был рабочим, — ответил Саша.

— Похвально! Оч-чень похвально! И это дает вам право, вы полагаете, не слушать лекций по геологии? Что же, примем к сведению…

В аудитории нависла тишина. Бенецианов надел очки.

— Ну-с, так на чем мы остановились? Ах да! Примером чисто гранитных интрузий является Белтаушский плутон. Такое тело…

Но Люся, взволнованная всем происшедшим, не могла больше слушать.

— Он что, всегда такой? — шепнула она соседке.

— Кто?

— Профессор.

— А-а, Камбала!

— Почему Камбала? Вы его так прозвали?

— Зачем мы! Весь факультет так зовет. А разве не верно? Камбала настоящая! И как это угораздило Наташку? Ведь он свой кондуит до самых экзаменов бережет. А там — здравствуйте, пожалуйста! Получай тройку и — прощай стипендия. И Алка тоже попалась. Но Сашка молодец! А вот Жорик хоть бы что! Сидит ухмыляется.

— Какой Жорик?

— А вон, рядом с Алкой, дружок ее. Вот он сейчас обернулся.

— Тот, с кошачьей мордочкой? — спросила Люся.

— Ну да! — Соседка затряслась в беззвучном смехе. — Здорово придумала! В самом деле, вылитый котенок! И глаза, будто масляные. Он и говорит, как мурлычет… А ты у нас недавно?

— Да, я болела.

— Значит, никого еще не знаешь? Ну смотри! Этот вон — в гимнастерке, неподалеку от Саши — староста группы Кравцов. А рядом с ним — комсорг Витя Беленький.

Люся не поняла:

— Почему беленький?

Рядом с Кравцовым сидел и старательно записывал лекцию смуглый темноволосый паренек.

— Такая у него фамилия. А там вон, в первом ряду, с краю — тоже начальство. Профорг! Фарид Ибрагимов. Заноза! Зато рядом с ним — золото-парень: Костя Славин. Перворазрядник! Силища — во! А душа — котенка не обидит. Вот и все наши знаменитости… Тебя-то как зовут?

— Люся.

— Меня — Света. — Соседка дружески толкнула ее плечом. — А то сидим час и не знаем друг друга… — Меня от его лекции, — кивнула она в сторону Бенецианова, — в сон клонит. Честное слово! Как начнет выводить рулады, глаза слипаются. Поэтому я и сажусь на последний ряд. Тут хоть поболтать можно. А что у нас после геологии?

— Не знаю.

— Ну да, ты же всего второй день… Вика! — повернулась она к своей соседке, которая снова строчила записку. — Что у нас после геологии?

— Практика по минералогии, кажется.

— А, Петруша камни принесет.

— Петруша?

— Это ассистент Воронова, — пояснила Света, — Петр Ильич Ларин. Практику ведет. Симпатяга! Правда, шибко умного любит из себя строить. Ну, да мы его раскусили: покричит, покричит и остынет. Ты ему только не перечь. А этот вон пижон, между прочим, в расписном галстучке, — его родной братец. Так что, в случае чего… Недаром Вика полтетради на записки извела. А в общем, практику я люблю. Сама увидишь…

***

Обстановка на практических занятиях была совсем иная. За несколько минут Петр Ильич рассказал о новых минералах, и все разбились на группы, взяв по лотку образцов. Теперь можно было делать что угодно: смотреть минералы, читать учебник, обсуждать последние факультетские новости, даже писать письма. В процесс «самостоятельной работы над каменным материалом» Петр Ильич не вмешивался.

Люся подсела к Светлане и, заглянув в лоток, выбрала там два блестящих кроваво-красных камня. «Прустит» и «пираргирит», — значилось на этикетках. «Так… Цвет ярко-красный… Еще бы! Спайность отчетливая… Это понятно. Блеск алмазный… А это что значит?»

— Света, как понимать алмазный блеск?

— Этого нельзя понять, — заявила Света. — Серьезно! Так Петруша и сказал прошлый раз: объяснить это словами невозможно. Ты вот знаешь, какой бывает соленый вкус? Знаешь! А сладкий? Тоже знаешь! А вот объясни, какая между ними разница? Не можешь? Так и тут. Просто привыкнуть надо. Он так и сказал: через два-три занятия привыкнете. Только я до сих пор не разбираю, где стеклянный, где алмазный. Попробуй, отличи! Верно, девочки? — обратилась она к сидящим рядом Наде и Любе, двум неразлучным подругам, которые, как заметила Люся, повсюду ходили за Светой, не отставая от нее ни на шаг. Те поспешно согласились.

— Но, вообще-то, все это ерунда! — снова заговорила Света. — Главное — формулы вызубрить и всякую там спайность и твердость. Эх, знать бы мне минералы, как Сашка. Ни о чем бы не надо было думать.

— Он знает?