Путь к океану

Такова наша жизнь и занятия. Всей команды при посте в настоящее время 3 казака и тунгус. Мы все здоровы и, благодаря богу, бодры.

Имея постоянные сношения с туземцами залива Де-Кастри и с возвращающимися через этот залив с тюленьего промысла инородцами реки Амура, промышляющими вдоль берега, к югу от Де-Кастри, я, кроме вышеупомянутых сведений, получил еще следующее:

По карте Крузенштерна, составленной из описи Лаперуза и Браутона, в широте 49° показаны у берега два больших острова; согласно с этим и с Вашими указаниями, первая забота моя была разузнать от туземцев сколь возможно подробнее об этих островах. Из всех объяснений оказалось, что никаких по берегу островов не существует, но что около этой широты должен быть выдающийся в море полуостров с двумя возвышенностями. Лаперуз и Браутон, следовавшие, вероятно, в значительном расстоянии от берега, приняли полуостров за острова. Туземцы сообщили мне, что именно у этого полуострова должен быть закрытый залив, который они называли Хаджи-ту"

Для путешествия к этому заливу Бошняк выменял на топор и материю простую лодку и стал готовить ее к морскому походу: повысили борта, укрепили связи, поставили мачту и из двух простынь сшили парус.

Второго мая Бошняк, гижигинские казаки Парфентьев, Белохвостов и якут Иван Мосеев отплыли из залива Де-Кастри к югу.

Лодка, перегруженная и глубоко сидящая в воде, стала течь через щели фальшбортов. Бошняк пристал к берегу и спрятал часть груза в приметном месте. После этого двинулись дальше, определяя астрономически положение заметных пунктов, устья рек, выдающиеся мысы.

Погода благоприятствовала, на море был штиль. Бесчисленные чайки, бакланы и другие птицы стаями носились вокруг скал. Несколько раз показывались и тюлени.

На третий день пути невдалеке от берега заметили трехмачтовый корабль, стоящий на якоре. На берегу, за отмелью, виднелись берестяные шалаши селения Хой. Пристав к берегу, Бошняк приказал Мосееву и одному из казаков разбить палатку, а сам направился к китобойному вельботу, у которого дежурил матрос. От него Бошняк узнал, что трехмачтовый корабль - китобойное судно, а капитан сейчас на берегу покупает рыбу.

Бошняк послал Парфентьева разыскать капитана и звать его в гости. В палатке устроили стол из ящиков, Белохвостов хлопотал у костра, готовя чай. Вскоре явился капитан китобоя. Бошняк узнал от него о готовящемся плавании американской эскадры к берегам Татарского пролива и далее. Моряк утверждал, что американцы собираются занять здесь бухту для пристанища китобоев и других судов, посещающих эти места. Бошняк на немецком и французском языках написал два объявления о том, что берега до корейской границы, а также остров Сахалин принадлежат России. В общепринятой форме он предлагал учесть это всем иностранцам и передал объявление китобою.

Простившись с ним, Бошняк сейчас же написал обо всем услышанном записку Невельскому и нанял гиляков для скорейшей доставки ее по назначению.

После двадцатидвухдневного опасного путешествия на шлюпке вдоль пустынных скалистых берегов экспедиция при свежем ветре подошла к низменному перешейку, за которым лежали тихие воды обширной гавани. Перетащив шлюпку через перешеек, Бошняк очутился в одной из бухт большого, хорошо защищенного от штормов залива, который он назвал Императорской гаванью47.

Залив этот, опоясанный отрогами гор, идущими от хребта Сихотэ-Алинь, представлял собою прекрасную стоянку для кораблей всех рангов. Склоны гор, окружающих залив, были покрыты великолепными кедровыми лесами.

Бошняк собрал на берег бухты всех жителей (около 50 человек) и объявил им, что так как вся страна до корейской границы русская, то их и всех жителей, здесь обитающих, он принимает под защиту и покровительство России. Затем он поставил крест и вырезал на нем: "Открыта и названа заливом Императора Николая 1-го, 23 мая. Н. К. Бошняк". Передав жителям объявление упомянутого содержания на русском, немецком и французском языках, Бошняк приказал им предъявлять эту бумагу каждому судну, которое они встретят, а тем более которое придет в гавань.

Тридцатого мая Бошняк вышел из гавани и направился в обратный путь вдоль берега. Провизии оставалось только на три дня, следующие шесть дней пришлось питаться рыбой и ягодами.

Восьмого июня Бошняк прибыл в залив Де-Кастри, а оттуда по распоряжению Невельского отправился в Николаевск.