Бросившись к ним, я от души двинул гардой меча Иванову в лицо. Муракумо-но Цуруги, конечно, предпочел бы негодяя просто зарубить, и не позволить этого своенравному оружию стоило мне немалых усилий. По лицу у предателя хлынула кровь, таким потоком, словно там где-то дамбу прорвало – не иначе, я сломал ему нос. Иванов попятился, запнулся обо что-то и полетел спиной на пол.
– Все в порядке? – оглянулся я на Машу.
– Да, – кивнула она, демонстрируя мне в доказательство оба Ключа. – Вот, сберегла, как обещала…
– Молодец… – улыбнулся я.
Уголки губ девушки приподнялись мне в ответ, но вдруг глаза ее широко распахнулись – и с истошным воплем: «Нет!» она рванула в своей коляске мимо меня. Колесо зацепилось за мою ногу, прежде чем я успел ту отдернуть, кресло закрутило, развернуло и вынесло между мной и Егором – уже снова не лежавшим, а стоявшим на коленях. Рука Черных была вытянута к нам, и сперва я даже не понял, что это значит – и лишь через секунду-другую с ужасом увидел лезвие бердыша с обломком древка, насквозь пробившее спинку Машиного кресла и глубоко вошедшее в спину Антоновой.
Руки девушки безвольно соскользнули с подлокотников, разжавшиеся пальцы выронили Ключи – один полетел на пол, второй остался на прикрытых пледом коленях. Глаза Антоновой выпучились, рот приоткрылся, и в уголке губ выступила алая капля.
Грозно взвившись в воздух, Муракумо-но Цуруги потянул меня к Егору, но послышавшийся из кресла сдавленный хрип заставил меня метнуться к Маше. Воспользовавшись этим, Черных подорвался с пола и, волоча раненую ногу, проворно припустил на трех конечностях к выходу из зала. Муракумо-но Цуруги опять дернулся было за ним, но Антонова снова застонала – уже едва слышно – и я шарахнулся назад, к ней, позволив Егору беспрепятственно достичь кованой решетки, возле которой еще с момента, когда я впервые взял в руки Ключи от Неба, светился характерный зеленый контур. Мгновение – и Черных в зале уже не было.
Тут же выбросив проклятого беглеца из головы, я опустился на колени перед Машей. Глаза ее были закрыты, дерганое дыхание больше походило на агонию.
Конечно, желаю, но у меня же нет Ки!
Без всякой надежды я бросил взгляд на таймер:
«Да», но ведь…
Черт, так и есть:
Сам знаю, что отсутствует!
Свернув табличку меню, я схватил Машу за вялую, уже практически безжизненную ладонь и прошептал:
– Держись! Я помогу, обязательно помогу – только держись!
Ответа, конечно же, не последовало.
Затравленно вскочив на ноги, я взялся было за обломок древка бердыша, но тут же выпустил его: если вырвать лезвие из спины девушки, ей станет только хуже. Хотя, кажется, куда уж хуже?!
Дыхание раненой, и до того сбивчивое, затухало с каждым новым хрипом.
– Не смей уходить! – в панике мотнул головой я, снова стискивая Машину кисть – уже обеими руками, бросив на пол бесполезный сейчас Муракумо-но Цуруги. – Держись!
Как же медленно меняются эти проклятые цифры!
Еще целых пять с половиной минут!
По телу девушки прошла судорога – и хрипы смолкли.
Внутри у меня все оборвалось, отчаянное «Нет!» застряло в горле, не сумев сорваться с губ, но Маша вдруг снова дернулась, втянула ртом воздух – раз, другой… Подавшись к ней вплотную, я нечаянно спихнул локтем так и лежавший на коленях Антоновой Ключ – и машинально подхватил его, не дав упасть на пол.
встряла с «важным» сообщением равнодушная система.
– Да катитесь вы вместе со своим Эпиком! – сорвавшимся голосом рявкнул я, швыряя Ключ прямиком в разбитую Егором витрину.
Погодите-ка… Что еще за общие ресурсы?
Мне Ки нужно – это ресурс?