Путь к Истине

В мире плотном внутренний мир человека представляет собою калейдоскоп быстро меняющихся образов, картин и чувствований. Когда нет физического тела, этот калейдоскоп виден и со стороны, и самому обладателю, для которого он принимает аспект как бы внешнего по отношению к своему породителю мира, становясь для него объективной реальностью. Среди собственных нагромождений или психических продуктов своего микрокосма и внешних форм Тонкого Мира и психической продукции других развоплощенцев приходится учиться разбираться и отделять одного от другого. Нужно собственное равновесие и твердая опора, чтобы не быть втянутым в эту фантасмагорию различных образований. Постепенно новопришелец осваивается с новыми условиями. Знания, приобретенные на Земле, очень при этом полезны, если касались они Законов и проявлений Надземного Мира.

Следует помнить одно, что в Тонком Мире человек – творец, уже не ограниченный инертностью и неподвижностью материи плотного мира. Все подвижно, и все легко, и все приводится в движение мыслью. Трудно повелевать стихиями на Земле, но в Надземном стихии в известной мере очень послушны мысли. Тот, кто умеет мыслить ясно и четко, такие же ясные и четкие формы творит своей мыслью. Окружение создается в полном соответствии с мыслью и в созвучии со сферами, в которые магнитно вовлекаются продукты этого творчества. Тот, кто мыслит красиво и ясносияюще, притягивается и вовлекается в сферы Красоты, сияющие и ясные красотой своих форм. Характер мышления подчиняется законам сродства, соответствия и созвучия. Каждый имеет вокруг себя то, чего он достоин и что является как бы выражением и объективизацией его внутренней сущности. В основании этого явления лежит мысль. То, чего желал на Земле, в тонких формах имеет. Потому и желать надо очень осмотрительно. Осуществляется каждая мысль. Надо заново пересмотреть все желания и все мысли, дабы там не осуществились нежелательные и не соответствующие данной ступени сознания. Много мыслей негодных еще засоряют закоулки сознания, еще не пересмотрены заново, и не наложена на них печать окончательного решения воли.

919. (Октябрь, 2). Привожу в состояние равновесия стихии там, где возможно. Возможно не везде. Раздробляем фокус напора на ряд мелких ударов и тем избегаем больших катастроф. Помогите и вы, каждый по силам, удерживать равновесие. Удерживая свое собственное, вносите свой вклад в общее дело. Разновесием человеческим вызывается разновесие стихий, и потому каждая помощь в этом направлении имеет значение. Беда вся в том, что слишком мало помощников. Много говорителей, много обещающих, много устремляющихся мечтами, но мало сотрудников, желающих помочь делом. Удержание своего собственного равновесия, когда бушуют вышедшие из берегов стихии, имеет гораздо большее значение для удержания равновесия планеты, чем это можно себе представить по незнанию той тесной связи, которая существует между состоянием человеческого микрокосма и макрокосма планеты. Но связь эта есть. Стихии чутко реагируют на энергии человеческие и вибрируют в унисон с ними. Если бы все человечество хотя бы один день согласилось подумать о равновесии и об ответственности своей за состояние планеты, стихии вошли бы в берега. Но люди думают наоборот и равновесие разрушают всеми доступными им средствами и способами. И можно ли после этого удивляться, что засухи, ливни, наводнения, землетрясения и болезни потрясают земную твердь и ее обитателей. Наш прежний совет – «друг, не устраивай землетрясения» – остается по-прежнему в силе. Жаль только, что двуногие по-прежнему глухи к нему.

920. (Октябрь, 3). Во всяком явлении можно видеть его бесконечность и непрерывность, взятую в разрезе времени наблюдаемого момента. В обе стороны от этого момента, в прошедшее и будущее, можно провести линии или цепь непрерывности созерцаемого явления, не имеющую ни конца, ни начала, то есть уходящую в Беспредельность. Беспредельность есть та сфера, из которой приходят и в которую уходят все явления, предметы и вещи окружающего человека мира. Дом построен, скажем, сто лет тому назад. Форма возникла, и форма погибнет. В этом смысле можно говорить о смерти формы. Но дом не был построен из ничего, и с разрушением и исчезновением его формы не исчезают и не перестают существовать составляющие ее элементы.