Путь к гротеску

Грегор уже готов был одеться, открыть дверь и объявить о своем бесповоротном решении, когда из все ширящихся кругов памяти вдруг всплыл отец, возвышающийся над ним подобно некоему сверхчеловеку. Этот нечеловек, сверхсущество, по какой-то необъяснимой причине облаченное в мундир рассыльного с золотыми пуговицами, вне себя топая ногами, гоняло Грегора вокруг обеденного стола. От этой картины все предыдущие воспоминания предстали в ином свете, вынудив Грегора взглянуть на его недавнее существование не только своими глазами, но и глазами других людей. Ведь его не только стыдились, но и ненавидели, испытывали к нему отвращение и пытались от него избавиться, а иначе зачем бы стал этот великан в форме рассыльного гоняться за ним вокруг стола? И почему он бранил его, почему пытался растоптать ногами? А когда не смог догнать Грегора, то запустил в него яблоком, насквозь пробив спинной панцирь и нанеся ему незаживающую, болезненную рану…

Это воспоминание отрезвило Грегора. Как же им было не стыдиться, как было не ненавидеть его, когда превращение Грегора в насекомое лишило их не только единственного сына, но и единственного кормильца! Взгляд его остановился на большой двустворчатой двери в гостиную. Интересно, что сейчас думают о нем сидящие вокруг обеденного стола родственники, чего ждут и чего потребуют от него?

В этот момент он услышал тихий стук в дверь, а затем смущенный голос матери.

— Сынок, дорогой мой, избавь нас от сомнений, — умолял сдавленный, с одышкой голос, — ведь мы столько перестрадали из-за всего случившегося! Ответь же нам, правда ли то, чему мы не решаемся поверить? Неужели ты опять вернулся к нам, наш любимый Грегор, единственный наш сын?

Грегор кашлянул, а затем — теперь уже вполне внятно — заверил мать, что он действительно Грегор, без каких-либо отклонений, тот самый, что прежде жил в кругу семьи. Услышав это, мать расплакалась и лишь позднее, собравшись с силами, спросила, не голоден ли Грегор, не хочется ли ему пить и не желает ли он выйти в гостиную. На это он ответил, что и в самом деле голоден, но прежде всего хотел бы узнать, не терпели ли его близкие нужду вследствие того, что с ним — как он выразился — «произошел тот небезызвестный казус».

Если у него и были дурные предчувствия, то действительность далеко превзошла их. Истинной мукой было выслушивать, какая жалкая участь постигла его близких, пока он безответственно ползал по стенкам. Вскоре пришлось рассчитать прислугу и кухарку и удовлетвориться услугами женщины, которая лишь по утрам и вечерам приходила помогать по хозяйству. Затем они были вынуждены комнату с окнами во двор сдать троим жильцам. Грета, бедняжка, вот уже несколько месяцев как забросила игру на скрипке и устроилась продавщицей в магазин. Однако на прожитье все равно не хватало, и произошло самое печальное: отец занял должность рассыльного в банке. Вот и сейчас на нем зеленый форменный мундир с золотыми пуговицами, в котором его целыми днями гоняют унизительнейшим образом, как мальчика не побегушках, заставляют приносить завтраки для служащих!

Грегор был не в силах заговорить, настолько ошеломила его нарисованная картина. Но он еще не успел осознать всей тяжести обрушившихся на него переживаний, как вдруг услышал грузные шаги и устрашающий голос отца, заставивший его испуганно прижаться к стене.

— Пора покончить с жалобами, — обращаясь к сыну, сказал старший Замза. — Я рад, сын мой, что ты вернулся в лоно семьи, ведь мы столько перестрадали из-за последствий твоего легкомысленного шага. Но мы готовы простить тебе все при условии, что ты в добром здравии, а значит, можешь вернуться на свое прежнее место в фирме, где, надеюсь, оно занято кем-то лишь временно. Так что присоединяйся к нам, сын мой, сейчас подадут завтрак.

— Поторопись, Грегор, мне так хочется тебя повидать, — раздался и милый голосок Греты. Ей Грегор никогда не умел отказывать, и вот, хотя он с удовольствием оттянул бы встречу с отцом, он попросил принести ему костюм, чтобы переодеться.

Пока Грегор ждал, он вновь обдумал свое положение. После всего услышанного ему нелегко будет осуществить свое намерение. Отец обернет против него все невзгоды, обрушившиеся на семью в результате его превращения; но он не должен уступать, не должен колебаться… Он подыскивал убедительные аргументы и нужные слова, как вдруг обратил внимание, что по другую сторону двери не слышно ни малейшего движения и тишина эта затянулась…

— В чем дело, — спросил о н, — почему вы не несете мне одежду?