Путь к Дюне

— Я сказал, что такая судьба вас не ожидает. О, не волнуйтесь, вас казнят, но мы не станем оставлять за вами место в истории, Улла. Вас просто забудут.

Вырываясь, Бауэрс дышал с таким громким клекотом в горле, что едва ли слышал, что говорил ему Император.

Джесси посмотрел на Дороти и увидел, что она, не шелохнувшись, продолжает сидеть на стуле с брезгливым выражением на лице. Они встретились взглядами, и Джесси увидел в глазах наложницы не радость и удовлетворение, а лишь глубокую грусть.

— Все это дело с самого начала было обречено на провал, — назидательно говорил Вуда извивавшемуся человечку. — Вы едва не привели мою Империю к краху. Это были ваши идеи насчет вызова, насчет угроз, которые вы советовали мне высказывать, это вы участвовали в планах похищения ребенка.

Бауэрс продолжал сучить ногами и биться, хватаясь окровавленными пальцами за острую проволоку удавки.

— Мне очень жаль, Улла, но как после всего этого я могу прибегать к вашим советам?

Хотя Бауэрс умирал дольше, чем Вальдемар, в конце концов и его бездыханное тело упало у стола рядом с трупом Хосканнера.

— Это и был задуманный мною десерт, — сказал Император. — Не хотите ли кого-нибудь на аперитив?

Не выказывая никаких эмоций, Джесси приказал слугам принести вина. Пока гостям наливали напитки, гвардейцы выволокли мертвые тела из обеденного зала.

— Какой стыд, — удивлялся вслух тучный Император. — Все это время я думал, что он работает на меня. Об его татуировке я узнал только вчера и тотчас приказал установить за ним тщательнейшее наблюдение. Видите, я точно такая же жертва заговора, как и вы.

— Дурные советы всегда опасны, — сказал Джесси.

— В будущем нам с вами предстоит работать вместе, кавалер, — сказал Вуда. — Уверяю вас, что между нами больше не будет неразрешимых разногласий.

— Это и мое самое искреннее желание. — Джесси хотел сказать больше, но мудрость подсказала ему, что разумнее будет промолчать. Они с Дороти решили проводить большую часть каждого года в своих каталанских владениях. За добычей пряности будет следить Гурни Халлек как заместитель лорда по меланже. Они уже строили планы пополнения богатства и силы Дома Линкамов. Джесси намеревался создать союз из нескольких членов Совета Благородных, чтобы противостоять вечным интригам Великого Императора.

Была странная ирония судьбы в том, что Джесси хотел использовать те же методы, каким он научился, наблюдая за действиями Императора Вуды. Этот рыхлый и одутловатый человек только с виду казался безобидным — в действительности он обладал острым умом, наблюдательностью, умением манипулировать людьми и имел в запасе неистощимый репертуар интриг и подвохов. Его интриги были сложны, имели много ходов, искусно переплетались, и проникнуть в их механизм было нелегким делом, если вообще возможным. Но многое было ясно и так: Вуда всегда умел ставить себя в самое выгодное положение и всегда из любого дела извлекал для себя максимальную пользу.

Если бы Джесси проиграл поединок, Вальдемар продолжал бы платить Императору огромные взятки, и все вернулось бы на круги своя. Но Джесси выиграл, и Император тут же уничтожил могущественный Дом Хосканнеров, который представлял непосредственную и нешуточную угрозу трону. Кроме того, условия поединка вынудили Дом Линкамов ввести новшества в добычу пряности, а Дом Хосканнеров никогда не стал бы утруждать себя поиском нововведений. И вот теперь экспорт меланжи разительно увеличился. Император оказался в выигрыше.

Да, не просто все это, подумал Джесси. Мне предстоит многому научиться, чтобы сохранить и защитить мой Дом.

Во всей вселенной было всего несколько человек, на которых аристократ Линкам мог положиться как на самого себя. Таких можно было пересчитать на пальцах обеих рук. Точнее, хватило бы и одной руки. Гурни, Эсмар, Дороти. Дороти. Его словно ударило током.

Когда перед каждым из обедающих поставили по три бокала сладкого вина, Джесси взял один из бокалов за высокую ножку и провозгласил:

— Я хочу сделать заявление, сир. Пьем за новость, которую я хочу сообщить!

— Что же это за новость? — осведомился Император таким покровительственным тоном, словно сделал особую милость, снизойдя до прямого общения с низшим существом.

Зная теперь, что Дороти не предавала его, но лишь пыталась спасти их сына, Джесси решил отбросить осторожность и игнорировать аристократические традиции. Он сделал Императора богаче настолько, насколько тому не представлялось в самых смелых мечтаниях, и одно это обстоятельство должно было привести Вуду в благодушное настроение.

Сделав глубокий вдох и набравшись мужества, Джесси заговорил:

— Дороти Мэйпс, вы — моя наложница, мать моего сына и мой ближайший и самый верный соратник, но боюсь, что теперь мне мало всего этого.

Он говорил так, словно в зале присутствовали только они двое.