У Хейзл от всех этих мыслей даже голова разболелась.
— Хорошо, что ты помнишь об этом, — сказала она.
Лерой усмехнулся.
— О, у меня прекрасная память. Я также умею хорошо слушать.
Последняя фраза вызвала у Хейзл непонятное беспокойство.
— Выходит, мне надо следить за тем, что я говорю тебе?
— Мне кажется, что ты только этим и занимаешься. — Лерой криво улыбнулся.
Хейзл насторожилась и подумала, что следует быть предельно внимательной.
— Так чем бы ты хотел заниматься? — спросила она и, наткнувшись на удивленный взгляд Лероя, поспешно пояснила:
— Я имею в виду, если тебе надоел твой бизнес.
— Я бы хотел вернуться к настоящей работе, в лабораторию. — Он положил порезанный перец на сковородку и полил его оливковым маслом. — Мне нравится исследовательская работа, и она хорошо у меня получается. Тем более что сейчас есть немало интересных проблем, которые ждут своего решения. Взять хотя бы космические технологии... Полеты на другие планеты... — Лерой поставил сковородку в духовку и отошел от плиты. — Ладно, не смотри на меня так, — усмехнулся он, — до этого еще далеко. — Он вручил Хейзл тарелку с оливками, а сам взял бутылку и бокалы. — Пойдем хотя бы посмотрим на звезды, — бросил он и, не дожидаясь ответа, направился на террасу.
Постояв немного, Хейзл последовала за ним. Нельзя сказать, что приглашение чересчур соблазнительно, с улыбкой подумала она.
Лерой сидел на верхней ступеньке, у его ног стояла бутылка. Хейзл опустилась рядом.
— Все женщины одинаковы, — заговорил Лерой, видимо продолжая какой-то внутренний монолог. — Исследовательский процесс не представляет для них интереса. Для женщин все должно иметь рыночную стоимость.
— Я не то хотела...
— Прости, — смутился он. — Старый спор.
— А кто здесь спорит?! — возмутилась Хейзл.
Лерой покрутил бокал в пальцах.
— Моя бывшая жена, — сказал он сухо. — Я не должен был выплескивать все это на тебя.
В лунном свете он казался тенью — теплой, дышащей тенью. Лерой не пытался обнять или поцеловать ее, но Хейзл почему-то почувствовала себя очень близкой ему. Днем она бы не решилась спросить, но сейчас была ночь, которая придала ей смелости:
— Ты скучаешь по ней?
Вопрос поразил Лероя.
— По Марше? Господи, конечно нет! Все это было давным-давно.
— О! — Хейзл переварила эту информацию. — Значит, ты не видишься с ней?
— Она звонит мне иногда по вопросам бизнеса. Марша получила акции моей компании в качестве отступного при разводе. — Лерой залпом допил вино. — Многие считают, что она вышла за меня замуж в первую очередь из-за этих акций. Если бы я знал об этом, то отдал бы их ей даром, чтобы только избежать этого фарса.
— Фарса? — недоуменно переспросила Хейзл.
Лерой снова наполнил свой бокал, пролив несколько капель на каменную ступень.
— Брак, — коротко сказал он.
У Хейзл сжалось сердце.
— Ты невысокого мнения о браке? — осторожно поинтересовалась она.
— Если ты хочешь, чтобы один человек запряг другого и погонял его, пока тот не свалится от усталости, то брак — самое гениальное изобретение для этого, — жестко ответил Лерой.
Хейзл промолчала. Подобные заявления она слышала от отца, но не считала себя вправе дискутировать на эту тему.
— Что касается меня, то я люблю свободу, — добавил Лерой после небольшой паузы.
Хейзл поджала губы и с грустью подумала: значит, и на наши отношения он смотрит с позиции свободного человека...
— Я понимаю, — тихо сказала она наконец.
— Ты обиделась?
Хейзл сумела взять себя в руки и даже рассмеяться.
— С какой стати? Женщина должна знать, на что может рассчитывать.
— Значит, теперь ты это знаешь, — с легкой иронией заключил Лерой, встал и посмотрел на Хейзл сверху вниз. — Но, как я уже говорил, решение остается за тобой.
Хейзл подняла к нему лицо. За его головой небо было усыпано звездами, и у нее вдруг появилась языческая мысль, что Лерой был могущественным не только физически.
Как будто прочитав мысли Хейзл, он наклонился и провел тыльной стороной ладони по ее щеке. Хейзл едва успела почувствовать тепло его пальцев, как Лерой убрал руку и ушел с террасы.
Вскоре из окон зала послышалась мягкая музыка. Она звучала так тихо, что Хейзл подумала, не галлюцинации ли у нее. Однако серебряные звуки скрипки и флейты, а также ангельские детские голоса продолжали литься из окна.
— Не заставляй меня ждать слишком долго, Хейзл, — услышала она голос Лероя.
Он вернулся на террасу с подносом, на котором стояли две тарелки, источавшие упоительный аромат.
После ужина, во время которого Лерой держался весьма сдержанно, Хейзл объявила, что идет спать. Он не стал уговаривать ее остаться и вежливо пожелал спокойной ночи.
Тем не менее Хейзл долго лежала в постели с открытыми глазами, прислушиваясь, ни раздадутся ли шаги на лестнице, ведущей в ее мезонин. Ночь была жаркой, и Хейзл ворочалась с боку на бок. Она смотрела на печальную луну и размышляла, что будет делать, если Лерой все-таки придет.
Но то, чего она боялась, не случилось: Лерой не подверг ее искушению.