— Лена, прошу тебя, выслушай меня до конца. Тебе сейчас нелегко. Мы все это понимаем. Ты пережила ужасное событие, но смерть — это неотъемлемая часть нашего бытия. И это нужно принять. Не обдумывать, решая, кто прав, а кто виноват, а просто принять и жить дальше. Ты не единственная, кто прошел через это. Каждый из нас убийца. Думаешь, Стен не убивал людей, пусть и темных магов? Думаешь, Хедвиг не убивал зараженных и полуобратившихся в оборотней людей? Думаешь, я не убивала? Убивала, и не только своих пациентов. Не единожды. И разве от этого мы стали хуже? Нет! И ты не стала хуже. Это сложно принять, но если ты это не осознаешь и не простишь себя за этот поступок, ты умрешь. Медленной и мучительной смертью, терзая себя голодом, жаждой, холодом, бесконечными обвинениями. Тебе не жаль себя? — я посмотрела на нее и не получила ответа на свой вопрос. — Но почему ты тогда не жалеешь нас, твоих товарищей и друзей? Ведь принимая решение остаться здесь и ничего не делать, ты обрекаешь нас на смерть. Мы можем умереть только из-за тебя. Из-за твоей слабости, из-за твоего эгоизма. Очнись и посмотри правде в глаза. Оставаясь здесь, ты вынуждаешь нас оставаться рядом с тобой и подвергаешь большой опасности. Ты хочешь нашей смерти? Хочешь новых жертв? — тут я остановилась и, заметив, что Избранная пристально смотрит на меня, меняю серьезный тон на более мягкий. — Спаси нас. В глубине души ты знаешь, что только этого ты хочешь сейчас. И ты можешь это сделать! Так, встань и иди вместе со мной, Лена!
Она молча сняла щит и встала на ноги. Пока момент не упущен, даю ей маленький флакончик с сильным успокоительным зельем. Молча выпивает его до дна. Теперь с ней будет легче сладить. Беру ее за руку и увожу на поляну.
Мужчины остались, чтобы предать огню тело нашего товарища. Он, даже несмотря на свою страсть к сводничеству и ветреность, был отличным человеком и замечательным магом. Можно сказать, одним из самых одаренных выпускников столичного факультета боевой магии моего года выпуска. И так кончить свой путь. Жизнь жестокая штука. Да будет твой последний путь легок, Инбер Фэйнвик, — мысленно отдаю последнюю дань своему погибшему товарищу.
Жду Стена и Хедвига на поляне, на которой еще видны следы недавнего противостояния и стелющийся по земле овальный огненный купол.
— Где Кейв? — оглядывая место сражения лихорадочным взглядом, говорит Избранная.
— Он мертв. Когда ты отправилась вслед за Инбером, случился новый разлом и его убила нечисть. Поэтому мы так долго и не приходили. Нечисть попросту преградила нам дорогу к тебе, — сразу сказала правду, заранее зная, что успокоительно не позволит ей остро отреагировать на новость о смерти командира.
Елена сокрушенно покачала головой. И только.
Как только маг и охотник вернулись, мы продолжили свой путь.
Прошло уже четыре дня, а Избранная все не приходит в себя. Она молчалива, лишь изредка отвечает на вопросы наипростейшими фразами «да», «нет», «не знаю», ее взгляд остекленел, а на лице застыла маска печали. Она делает все свои обычные действия — и даже сражается — и все это механически, без каких-либо ярко выраженных эмоций, и главное, она не плачет. Совсем. Ни слезинки. Это меня и пугает больше всего, поскольку я, как целительница, отлично знаю, что нельзя все держать в себе. Это сильно опустошает, а в крайне тяжелых случаях приводит к выгоранию. И некогда обладающий магией человек навеки лишается своего магического дара, и получает еще большее потрясение, иногда оканчивающееся летальным исходом.
На все мои уговоры дать волю эмоциям она лишь молча кивает головой. И успокоительные в совокупности со специальными снадобьями, которые должны быстрее помочь оправиться от подобных тяжелых последствий, не помогают ей выплеснуть скопившиеся чувства наружу.
Ни Стейндмонд Рейнхарт, не отходящий от Елены ни на шаг и все время убеждающий ее в ее же невиновности; ни Хедвиг Палм, делающий тоже самое — никто из них не пробивает эту стену молчания и глубокой печали в некогда ярких, живых голубых глазах, ныне ставших похожими на два блеклых осколка неба.
Чьи-то всхлипывания разбудили меня. Сонными глазами осматриваю местность. Стен крепко спит, Лена плачет, а Хедвиг, который несет ночную вахту, успокаивает ее и нежно прижимает к себе.
— Я убийца. Жестокая и бездушная убийца. Я вас всех убила, — сдавленно бормочет девушка.
— Успокойся, это был кошмар. Сон. Не явь. То что нереально и никогда не происходило, — мягко убеждает ее охотник, не выпуская из своих рук.
Пристально смотрю на них. Он заметил меня и жестами просит не беспокоиться об Избранной и ложиться спать дальше.
Ложусь обратно, а на сердце неприятный осадок. Хедвиг в последнее время стал слишком нежен и заботлив по отношению к Избранной. Порой мне кажется, что это он делает не из сострадания, а из любви к девушке. И это сильно тревожит, поскольку я не хочу его отдавать Избранной. Он слишком дорог мне, чтобы я позволила ему достаться той, кому он безразличен. А со мной будет счастлив.
******