Путь, исполненный отваги. Задолго до Истмата

— Последний вопрос! — сказал Андрей Константинович. — Мы ведь на Унтерзонне. Что станет с тобой и твоим замком?

Хранитель виновато взглянул на него.

— Ты думаешь, почему мне так стыдно? Меня забирают наверх, на следующий уровень. Мои ошибки признаны положительным результатом, и моя миссия в данной реальности завершена.

Вот после этого признания Волкову и показалось, что почва ускользает из-под ног вместе с креслом, паркетным полом и всем, во что он верил и чем занимался.

— Позволь! — слабым голосом произнес он. — Так выходит, что последние десять лет мы занимались никому не нужными вещами? То есть десятилетие прожито зря.

— Не зря! — возразил Каманин. — Наш Хранитель уходит от нас все же с повышением. Если рассматривать этот случай из дебрей метафизики, то мы поработали очень плодотворно. Вспомни, сколько жизней, средств и энергии потрачено было впустую на развитие чахлой идеи коммунизма на Земле! А итог — разбитое корыто. Служители муз обнаружили, что служили не музам, а какому-то прожорливому демону. У нас же — совсем иная картина.

— Что в ней иного? — нахмурился генерал. Хранитель с интересом слушал рассуждения премьер-министра России.

— Ты, Андрей Константинович, все время забываешь, кем является сидящий здесь Хранитель. Он — главная фигура. И главная даже не в одном мире — служение ему не позорнее, чем бровастому или усатому генсеку из СССР двадцатого века.

— Ну хватил! — негромко пробормотал тот, о ком шла речь, но Каманин продолжал:

— И всего за десять лет нашей работы ситуация изменилась так, как не смог предвидеть даже он. Причем в его пользу. А то, что обидно нам, так наше время еще не пришло. Тысяч через двадцать лет при удачном раскладе...

— Раньше! — возразил Хранитель. — Я вас, мужики, не забуду. При первой же возможности перетащу к себе.

— В образе высокоуровневых энергетических импульсов и полей! — хмыкнул Волков,

— Сам понял, что сказал? — поинтересовался Ростислав.

— Генеральское дело — писать, — отмахнулся Андрей Константинович, — читают пусть другие. Так что, проект «Метаморфоза G» вступил в завершающую фазу? А как же твой приятель Мастермайнд?

Хранитель грустно улыбнулся.

— На всех трех мирах его величают Богом. Хотя работал почему-то я...

— Ты? — недоверчиво спросили сотоварищи.

Хранитель развел руками.

Впервые за последнюю сотню лет (так сказал мэтр Симмон) ужин был накрыт в Большой столовой Неверхауса. В прошлый раз здесь пировали организаторы Второго Крестового похода во главе с Людовиком Седьмым и его красавицей женой Элеонорой Аквитанской. Мэтр припомнил, что Людовик просил у Хранителя благословить его, на что хозяин Неверхауса в приватной беседе ответил: «Отчего бы тебе, Луи, просто не расшибить голову о стену своего замка? Расходов меньше, а результат — тот же!»

История умалчивает о том, что ответил Хранителю Людовик, а время явило миру правоту первого и тщетность потуг второго. С тех пор минуло еще пять походов, а воз был и ныне там. В последний поход подданные французского короля уже не ходили, и Седьмой Крестовый поход окончился на острове Сицилия. Сицилийский король с молчаливого согласия короля Франции не возжелал выполнить договор о предоставлении объединенному христианскому воинству кораблей. А ромейскому владыке было не до них — он был занят обострившейся дружбой между маврами и корсиканцами. Странный поход — он так же странно и окончился. Волков хорошо помнил то время: он только прибыл к французскому двору в качестве посла-резидента, и пришлось употребить все свое влияние на Людовика, чтобы тот остался дома — в уютном Париже, а не сложил голову у стен Акры.

— Миссия выполнена, но кайфа от этого у меня ни на йоту, — шепнул он по возвращении Анжеле.

— О чем ты? — удивилась супруга.

— Задание выполнено! — раздражительным шепотом поведал ей Андрей Константинович. — В течение месяца необходимо оставить планету. Софья останется править единолично.

— Ничего не понимаю! — От удивления Анжела едва не выронила вилку. — А как же наши неоконченные проекты? Как они сами ту же железную дорогу достроят?

В их сторону начали бросать внимательные взгляды.

— Потом поговорим! — шепнул генерал. — В спальне... или еще где!

Хранитель сидел на своем месте — торжественный, печальный и немного растерянный. Ростислав изредка посматривал на него и переговаривался с сидевшим рядом Иннокентием.

— Ни дать ни взять — проводы Полыхаева[ [39]! — Симонову уже объяснили, что их на Гее останется лишь трое, да и вся дальнейшая деятельность будет происходить на полулегальном положении.

— Не-а! — опрокинул Кеша рюмку. — Полыхаев, как мне кажется, повеселее был.

— Почему? — не понял Каманин.

— Был уверен, что вернется.

Ростислав Алексеевич уставился на сумрачное лицо Инги. Затем вновь обратился к собеседнику:

— Ты-то как считаешь, поймет ли тебя Самохина? Помнится мне, что натура у нее — дай бог здоровья попавшему под каблук!

— Ты считаешь, что я под каблуком? — искренне удивился Иннокентий.