Путь, исполненный отваги

Отсюда хорошо было видно, что делается по носу судна и не так раздражало гудение надпалубных турбин – неизбежное зло любого СВП. Хорошо бы вытянуть ноги и на расслабоне свернуть сигаретку... Но не было табака на Унтерзонне, как и не было Нового Света, и люди научились прекрасно обходиться без него. Не забыть и здесь помешать распространению этой заразы, ведь договор с лордом Кармартеном уже заключен. Необходимо вернуть чертову англичанину деньги вместе с неустойкой – пусть продает свое зелье где-нибудь в другом месте!

– Вот как я вас поймала, солдатик! – хихикнула Настя, обнаружив своего благоверного. – Ответь мне, Андрюша, на какого лешего нам этот поп сподобился?

Андрей наклонил голову и шаловливо посмотрел на жену.

– Ты попа не трожь, – наконец сказал он, – он нам нужен. Совершить обряд крещения с младенцем хотя бы!

– Ой, не шибко я верю твоей хитрой роже! – сказала жена, пристально всмотревшись в мужнино лицо. – Ну-ка, признавайся!

– В чем? – с неподдельным недоумением спросил Андрей Константинович.

– О чем умолчал, когда рассказывал о целях экспедиции. – Настя уперла руки в бока. – Я же вижу, у тебя в глубине глаз черти пляшут!

Она села к нему на колени и зашептала:

– Андрюша, ты постоянно забываешь, что я – внучка волхва, причем одного из самых могущественных. Твое эмоциональное настроение я ощущаю очень хорошо.

Волков нежно поцеловал жену.

– Настасья, я тебе все расскажу. Но чуть попозже, обещаю. Просто сейчас мне еще все не до конца понятно самому. Ты бы привела этого попа сюда – есть разговор. Можешь даже присутствовать при нем.

– Ты меня заинтриговал, муж мой, – сказала Настя голосом Шехерезады, – сейчас я приведу этого демона в рясе.

Волков лишь хмыкнул, услыхав эпитет, которым она наградила служителя культа. Вновь и вновь он проворачивал в голове разговор с Хранителем, а затем достал из кармана переговорное устройство.

– Лейф, вызови на верхнюю палубу Каманина, – произнес он в микрофон.

Ростислав явился первым.

– Вызывали, командир? – спросил он, усаживаясь на спасательный плотик напротив.

– Да, Ростислав Алексеевич, – кивнул командир, – хватит в отдых гулять – пора работать. Вы, если не забыли, мой заместитель.

– Не забыл, – обиделся парень, – просто еще не осознал. В работу необходимо впрячься, тогда даже ночью не забудешь.

– Не обижайтесь. Вы хорошо помните историю России конца семнадцатого века?

– Хорошо. Вернее, – поправился Ростислав, – хорошо помню то, что нам читали.

– Уже плюс. Значит, вы допускаете, что Историю могли слегка подправить?

– Могли. И подправили. И не слегка. – Эти три фразы Ростислав произнес с четкой размеренностью Юлия Цезаря. За сотню лет, что он прожил в России, даже с тридцатипятилетним перерывом, Историю столько раз кромсали... Что даже фраза Сталина «Россия – родина слонов» никого особенно не удивила.

– А в чем дело, Андрей Константинович? – наконец спросил он.

Тут на палубу вышел поп в сопровождении Анастасии и, придерживая рукою задирающиеся под ветром полы рясы, прошел к ним.

Полковник встал. Каманин тоже подскочил.

– Прошу вас, батюшка, садитесь! – предложил Волков священнику, указывая рукой на сиденье.

– Благодарю, сын мой. – Священника не пришлось уговаривать дважды. Он тяжко плюхнулся на скамейку и перекрестился. Волков присел на краешек. Анастасия устроилась рядом с Каманиным на плотике.

Попик поерзал на сиденье и вдруг сказал:

– Меня зовут отец Михаил. Как вам уже известно, я помощник настоятеля московского Новодевичьего монастыря. К чему сие вступление... Я думаю, что вы не зря согласились подвезти мою скромную персону на вашем чудесном корабле.

Полковник пожевал нижнюю губу. Затем покусал верхнюю.

– Вы правы, отец Михаил, – сказал он наконец, – люди мы здесь новые и боимся попасть впросак.

Поп хитро прищурился.

– Таки боитесь, аж мне не верится... Дело не в том, ваше сиятельство, что вы здесь новые... Дело в том, что вы – иные. Думаю, шалить со мною не будете, так что я скажу прямо: в Московии таких людей быть не может.

Полковник улыбнулся.

– Мы и не надеялись сойти за своих. Но нам, святой отец, очень надо. Причем надо даже не нам, нужнее всего это ВАМ! Мы должны вмешаться, пока Русь не захлебнулась в собственной крови.

Отца Михаила охватило необычайное душевное волнение. Он разгладил на коленях засаленную рясу.

– Неужто Он услышал наши молитвы? Я знал – недолго этому дьяволу в человеческом облике править! Царем по закону должон быть Федор, Федор Алексеевич! Проклятая Медведиха! Отравительница! Проклятый род Нарышкиных!

– Простите, святой отец, – вмешался Ростислав, – насколько мне известно, Федор Алексеевич был болен...

– Он был болезненным мальчиком, сын мой, а не смертельно больным! Упал с лошади и уж почти поправился, – вознегодовал отец Михаил, – ему бы жить и жить! Иван Алексеевич, мир праху его, тоже не ясно, помер отчего... Проклятая Медведиха! Тех, кто что-нибудь знал и мог рассказать, навечно сослали, а кого и казнили, Нету правды на Руси, прости меня, Господи! Не было и нету!