Путь императора

Два бандита спустились вниз и прошли в свой закуток. Им принесли вина. Хорошего вина – атаман не терпел кислятину.

– Почему? – спросил Проныра.– Мы перерезали бы ему горло и выкинули где-нибудь подальше. Такие деньги, тысяча демонов Джехи! Такие деньги!

– Он – Алый,– сказал Мормад.– Ты когда-нибудь сталкивался с Алыми?

Проныра помотал головой.

– Я – тоже.

Мормад пригубил вино и взял с блюда сладкую пастилку.

– Но я о них наслышан,– продолжил он.– Если мы его убьем, друзья Алого будут искать убийц, пока… не найдут. Это тебе не городская стража. А что они сделают с убийцами, когда найдут? Угадай!

– Ну, можно было просто взять деньги,– промямлил Проныра.– Он мог бы подумать, что еще раньше потерял их. Или украли.

– Вот-вот.– Мормад усмехнулся.– Тогда он, скорее всего, разнес бы наш постоялый двор на мелкие щепочки… Если то, что мне рассказывали об Алых,– правда. Кстати, это не какой-нибудь простой гвардеец, а подтысяцкий.

– Да ну? – Глаза Проныры округлились.– Откуда знаешь?

– Он кричал об этом на весь дом.

– А-а-а..– протянул бандит.– Ну, я-то днем был на Играх. Мне раздобыли пропуск.– Проныра оживился.– Там один боец, слышь, атаман, такой боец! Резал всех, как свиней!

– Как его зовут? – заинтересовался Мормад.

– Фаргал.

– Не слыхал.

– Никто не слыхал. Говорят, царь дал ему свободу.

– Повезло,– равнодушно ответил Мормад.– Поставь человечка под дверьми у этого Алого. Проснется – пошлите за мной. Хочу с ним потрепаться.

– Понимаю.– Проныра с важным видом кивнул, хотя не понимал ровно ничего.

Гронир, проснувшись, брезгливо оттолкнул жирную бабу. Та даже не проснулась. Алый сел и первым делом убедился, что оружие на месте. Потом вспомнил о кошельке. Ну, это пиши пропало. Хотя жаль – месячное жалованье. Надо же так напиться… Гронир с ненавистью посмотрел на проститутку.

«Разнесу тут все к демонам!» – подумал он, и сразу стало полегче.

Алый намотал на бедра повязку, натянул тунику, надел кирасу. Взялся за пояс и с удивлением обнаружил, что кошель на месте. Надо же! Он развязал кошель, попутно обнаружив, что завязывал его не он, пересчитал монеты. Не хватало трех золотых и сколько-то серебра. Могло быть хуже. Алый достал белый шарик жевательной смолы, бросил в рот и энергично заработал челюстями. Тошнотворный привкус во рту сменился просто противным.

Скрипнула дверь.

– Доброе утро, мой господин.

Гронир уставился на вошедшего. Молодой парень. Незнакомый. Не бедный, судя по золотой серьге.

– Ты хозяин? – спросил Алый.

– Можно считать и так.

– Сколько я должен?

– Ты уже расплатился,– сказал Мормад.– В том числе и за завтрак.

– Я не голоден.

– Ну так вина?

Гронир потер лоб.

– Давай,– согласился он.– Только не здесь.

– Моя комната – рядом,– сказал парень.– Если господин не побрезгует…

– Не побрезгую.– Алый поднялся.– Пошли.

* * *

Тысяцкий Шорг Белый подъехал чуть позже Хархаздагала. С ним была пара охотничьих псов, натасканных на крупную дичь. Развилка, на которой они встретились, находилась в шести милях от Великондара на опушке старого леса. Лес принадлежал Императору, и охотиться в нем было запрещено. Но какой егерь посмеет остановить человека с поясом тысяцкого!

– С твоим парнем улажено,– сказал Шорг.– Я взял его. Десятником, как ты советовал.

– Трудно было? – спросил горец.– Этот недоносок Акка много с тебя содрал?

– Нисколько.– Шорг ухмыльнулся.– Приказ Императора. Он меня еще и уговаривал. Так что найдешь завтра своего парня в казармах моей тысячи.

Хархаздагал покачал головой.

– Я свое дело сделал. Ты что же, впрямь охотиться собрался? – Самериец кивнул на собак.

– А ты – нет? – удивился тысяцкий.– Почему бы двум старым друзьям не завалить для развлечения кабанчика?

– И то верно,– согласился Хархаздагал.

Два всадника свернули в лес. Через некоторое время из чащи раздался звонкий лай гончих, взявших след. В императорском лесу хорошая охота.

* * *

Три человека стояли на северном берегу Карна. Один – высокий, в синем плаще из дорогой шерсти, с длинными распущенными волосами и лицом, по которому невозможно определить возраст. Второй – широкоплечий, закованный в железо воин. Третий – невзрачный, приземистый, с клочковатой бородой и засаленной косой, закрученной на затылке причудливым узлом. В мочке уха его болталась дешевая бронзовая серьга, на левой руке не хватало двух пальцев. С точки зрения постороннего наблюдателя, приземистый выглядел нищим, выпрашивающим подаяние.

Впрочем, посторонних наблюдателей не было. Четверо рыбаков, возившихся с сетью чуть поодаль, словно бы не видели странную троицу. И, что еще более странно, не видел ее и эгеринский пограничник, опершийся на копье буквально в двух шагах.

– Будешь моими глазами в Великондаре,– сказал маг приземистому.– Ты будешь так же тих, как полет совы. Ты понял меня, Ашшикун?

– Я понял, великий. Я – твои глаза и уши. Я – прах твоих мыслей.

Доля иронии, прятавшаяся в голосе приземистого, была почти неощутима, но жрец Аша уловил ее.

– Страшись моего гнева, Ашшикун! – прошипел он.

– Я – червь, великий! – Ашшикун согнулся до земли.

– Пошел! – резко произнес маг и полоснул воздух ладонью.