Путь героев

Те, кого маг отпустил восвояси, бегом бросились разгружать одну из подвод, не веря своему счастью. Кто-то увел двух дурачков, цеплявшихся друг за друга. Все это время, пока последняя из подвод, увозящая трупы, не скрылась в ночи, маг неподвижно высился рядом с угасающим костром, под ночным небом, и перед ним на коленях стоял белобородый кабатчик. По лицу Ченго катились крупные капли пота. После увиденного он не надеялся на прощение, и теперь под черепом тупо пульсировала единственная нелепая мысль. Он неженат. Бездетен. Если есть какая родня, так разве что в Бурготе, где он родился полста с небольшим лет назад… кому же достанется «Тавро и подкова» с драгоценным мешком, надежно запрятанным под крышей в сарае?..

– … Впечатлен, – Рейе слегка трясло. Иламна взирала на одноглазого мага с суеверным почтением. – Было… жутко. Пожалуй, теперь я согласен с тобой: просто порубить их всех было бы куда менее поучительно. Эти больше не вернутся, но граница большая…

– Подай мне тот мешок, – перебил Элдар. Его лицо, не скрытое маской, было суровым и сосредоточенным. Рейенир подал искомый мешок, отцепив его от седла могучего вороного жеребца мага, при этом мешок издал глухой металлический лязг. – Оставайтесь здесь или разбейте лагерь где угодно, только не приближайтесь ко мне до утра.

– Что ты собираешься делать? – тревожно спросила Иламна. – Это не опасно?

– Нет, – коротко ответил маг. – Скорее противно. Мне нужно провести… один ритуал. К утру я закончу.

– Можно узнать, для чего предназначено сие действо? – осведомился Рейе.

– Можно. Я восстановлю Завесу.

– Как? Но ведь Корона Лесов… – ахнула рабирийка.

– … мне не нужна. Здесь другое… иная магия. Скверная, но весьма действенная. Я обещал, что более никто не проникнет в Рабиры? Так оно и будет. Теперь прошу меня извинить. Осталось не так уж много до восхода, а ведь нужно еще дать тем несчастным время покинуть Холмы.

С этими словами маг подхватил мешок с инструментами и растворился во тьме. Следом за ним, не дожидаясь ни приказа, ни жеста, покорно, как привязанный, потащился кабатчик. Его белый овчинный жилет какое-то время виднелся смутным пятном, затем исчез и он.

К полуночи Рейе и Иламна, мающиеся без сна, заметили крохотный огонек, отсвет небольшого костра вдалеке. Более ничего… Сперва они до рези в глазах всматривались в этот ничтожный отблеск, потом потеряли к этому занятию интерес. Если Эллар и использовал какую-то магию, то обычным взглядом ее было не различить. Робкая попытка да Кадены прибегнуть к волшебному зрению закончилась впустую – он увидел только непроницаемый мрак да еще и голова разболелась.

К рассвету, когда обоих уроженцев Рабиров сморил тяжелый предутренний сон, чуткую тишину ночи прорезал чей-то отчаянный вскрик. Землю встряхнул тяжелый мягкий удар, а свет костерка затмился на миг ослепительно-алой вспышкой.

Рейе проснулся от пронизывающего холода. Занималась заря. Рядом зашевелилась Иламна, выбираясь из-под груды мехов, натащенных с одной из подвод. Одноглазого мага они увидели одновременно. Он шел своей обычной размашистой походкой, сжимая в руке тяжелый мешок, но возвращался почему-то не с той стороны, куда уходил, а с той, где по разнотравью проходила незримая граница между Рабирами и королевством Кордавским. Один.

Лицо мага вновь скрыла непроницаемая маска из мягкой коричневой кожи.

А за его спиной, клубясь и переливаясь всеми оттенками мрака, встала угольно-черная стена в сто локтей высотой, протянувшаяся сколько хватало глаз. Стена, казалось, живет своей собственной жизнью. Первый луч восходящего солнца упал на нее и сгинул, поглощенный этой бархатной, бездонной чернотой.

– Что это?! – выдохнул Рейе, когда Эллар уселся рядом, сбросив брякнувший мешок на землю.

– Вуаль Мрака, – ответил маг. Голос показался рабирийцу бесконечно усталым. – Очень противная штука, но абсолютно непроницаема и совершенно безвредна. Какой же длинный выдался день…

Глава восьмая. Завещание

22 день Первой летней луны.

Сизый тяжелый дым висел над пологим склоном, нехотя сползая вниз и распластываясь над озерной водой. Весь нынешний день был засыпан мелким пеплом и насквозь пропитался сладковатым ароматом тления – запахом безвозвратно уходящего времени. Не хватало только оглушительной тишины, похожей на болотную трясину.

Впрочем, о какой тишине может идти речь в поселке, до отказа переполненном озабоченными егерями и кавалеристами, хлопочущими лекарями и книжниками, которые даже при наступлении конца света будут оживленно делиться открытиями и впечатлениями?

Погребальный костер разгорался – прозрачные оранжевые язычки высовывались то здесь, то там, с жадностью охватывая высокую поленницу. На ее вершине покоилось накрытое лазурно-серебряным знаменем тело Князя Забытых Лесов, а вокруг застыл ровный квадрат пуантенской гвардии. Поодаль маленькой группкой держались уроженцы Холмов, сумевшие встать на ноги и придти сюда.