Путь феникса

— Ты прав, Хайрам, — рассеянно произнес Питер. — Так мы и сделаем, но… Я вот о чем подумал. Камера передает картинки по проводу в подвал. Чтобы увидеть эти картинки, в подвале должен быть кто-то, кто способен на них посмотреть и понять, что там показывается. Это не может человекообразный, ни одно живое существо миллион дней не проживет. Это должен быть компьютер, искусственный мозг из железа, обработанного забытой магией. В принципе, он может быть встроен в голову того робота, но, будь я Каэссаром, я бы установил в подвале стационарный компьютер. А то вдруг робот куда-нибудь отлучится… И еще я бы установил одну консоль наверху, чтобы не приходилось каждый раз лазить в подвал, когда нужно настроить какую-нибудь мелочь. И я, кажется, знаю, где эта консоль.

— Где? — спросил Хайрам. — Я тоже об этом думал, мы с Шоном все облазили, но ничего похожего не нашли.

— Вы пропустили шлем грез на втором этаже, — сказал Питер.

— Шлем грез?! — воскликнул Хайрам. — Погодите… Святой отец, вы имеете в виду ту грязную шапку? Но она без провода, я специально смотрел!

— Это беспроводной шлем грез, — сказал Питер. — Не делай такое грустное лицо, я тоже раньше не знал, что такие бывают. Но это точно шлем грез, ты убедишься в этом, как только рассмотришь его внимательнее. Пойдем.

Они поднялись на второй этаж, Питер продемонстрировал Хайраму блок питания и розетку.

— Значит, кресло — это и есть консоль? — спросил Хайрам.

— Похоже на то, — кивнул Питер. — Сейчас проверим. Втыкай вилку в розетку и надевай шлем на голову.

Хайрам ничем не проявил своего страха, разве что слегка побледнел. Сел в кресло, поерзал, располагаясь удобнее, воткнул вилку в розетку (на блоке питания загорелась лампочка), стал натягивать шлем на голову, вдруг охнул и сорвал шлем одним резким движением.

— Не могу, — сказал он.

— Что значит не могу? — не понял Питер. — Я понимаю твой испуг, но…

— Простите, святой отец, но это не совсем испуг, — сказал Хайрам. — Это кошмар какой-то, этот шлем…

Хайрам замолк, нелепо вращая рукой в воздухе в бесплодных попытках подобрать слова. Питер пришел ему на помощь.

— Шлем спроецировал страх в твою душу? — спросил Питер. — Это он заставил тебя сорвать его?

Хайрам кивнул. Питер немного подумал и сказал:

— Тогда вставай, освобождай место.

— Но, святой отец… — вяло запростестовал Хайрам.

— Заткнись, рыцарь, — сказал Питер. — Если со мной случится неладное, и ты не сможешь меня спасти — принимай командование и завершай экспедицию. Из дома больше ничего не забирай, сворачивай лагерь и уходи в обитаемые земли как можно быстрее. Постарайся добраться до столицы живым, будет плохо, если такая успешная экспедиция окончится провалом в самый последний момент.

— Вы считаете, наша экспедиция успешная? — спросил Хайрам.

— Я считаю, она очень успешная, — сказал Питер, потянулся к шлему, но вспомнил, что забыл сказать одну важную вещь, и добавил: — А Суслика убей. Немедленно. Ты же ему не клялся.

— Хорошо, святой отец, — сказал Хайрам. — Так и сделаю.

Питер кивнул и сосредоточился. Трижды вдохнул и выдохнул, обращаясь с молитвами к Иегове Вседержителю, Эйнштейну Всезнающему, и Пингвину Повелителю Роботов. Немного поколебался и присовокупил молитву Никс Защитнице Обездоленных. Ничего, что ей молятся орки, современные люди по сравнению с древними — те же орки. И решительно натянул шлем на голову.

Внезапно Питер понял, что сидит на краешке кресла, сильно наклонившись вперед, а шлем лежит у него на коленях. Питера колотила дрожь. Он не помнил, где был и что чувствовал в предшествующие мгновения, это было как пробуждение от кошмарного сна. Но такого кошмара он еще никогда не испытывал. В этом кошмаре не было ничего конкретного, это был просто кошмар. Отец всех кошмаров, как сказали бы древние философы.

— Пойдем отсюда, Хайрам, — сказал Питер. — Ты прав, этот шлем так просто не надеть. Будем думать, что с ним теперь делать.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ДЖУЛИУС КАЭССАР

1

В этот день Серый Суслик не поехал в разведку. Он уже начал седлать лошадь, но к нему подошел Топорище Пополам и сказал:

— Тебя вызывает отец высокорожденных.

— Слушаю и повинуюсь, — отозвался Серый Суслик.