Путь Эвриха

Притянул девушку к себе и впился ртом в ее полуоткрытые губы. Дворовые девки обладали, по его мнению, более привлекательными формами, и он не позарился бы на тощую желтокожую замухрышку, если бы не вполне понятное любопытство. Ему никогда не доводилось слышать, чтобы степняки похищали пышнотелых, молочнокожих сегванок, и это наводило на мысль, что каким-то образом этим раскосым, совершенно неаппетитным девкам все же удается ублажать своих мужчин. Не означает ли это, что знают и умеют они нечто, с лихвой возмещающее неказистую их внешность?..

Завладев губами девушки, Хельрик одной рукой обнял ее за талию и притиснул к себе, а другой сжал маленькую, едва различимую под грубым домотканым платьем грудь, силясь в то же время втиснуть свою ногу между ногами Кари. Девчонка не сопротивлялась, но и никак не отзывалась на его ласки. Что-то было не так, и Хельрик принялся старательно терзать покорные уста жертвы горячим ртом, не позволяя ей отстраниться и вдохнуть воздуха. Вот она наконец разомкнула губы, язык его скользнул между ними внутрь, я незадачливый любовник безголосо взвыл от нестерпимой боли.

Выпустив прокушенный язык Хельрика, Кари размахнулась и, когда тот отпрянул, со всех сил ударила его кулаком под дых. Сегван сложился пополам, сипя и пуская кровавые пузыри. Девушка еще раз занесла маленький крепкий кулачок и впечатала его в перекошенное болью лицо соблазнителя. Отшвырнула все еще зажатого в левой руке подлещика и, бросив на корчащегося у ее ног парня брезгливый взгляд, поспешила к выходу с чердака.

Кари не обольщалась по поводу столь легко одержанной победы, сознавая, что у нее гораздо больше причин сожалеть о содеянном, чем гордиться собой. До сих пор ей как-то удавалось ускользать из рук Канахаровых комесов и слуг, не задевая их самолюбия, но отныне охота за ней начнется всерьез, ибо Хельрик, не будучи злым человеком от природы, приложит тем не менее все силы, чтобы отравить ее существование. Жизнь в замке не изобилует развлечениями, и, узнав о нанесенном ему бывшей женой кунса «оскорблении», дворня, естественно, воспользуется возможностью повеселиться за ее счет и сделает все возможное, чтобы «обидчица» понесла достойное наказание. Что может быть забавнее травли непокорной степнячки, которой давно уже пора указать ее место?..

Выскочив из замка, Кари опасливо огляделась по сторонам и устремилась к одному из сараев, чтобы переговорить с Алиар. Нетрудно было представить, как здоровенные сегваны, подначиваемые вредными бабами, будут «укрощать» ее — чужую, пришлую девку, совсем недавно считавшуюся их госпожой! Ой-е! Фантазия у этих парней убогая и дальше того, чтобы, нажравшись пива, затащить ее в ближайший амбар и скопом изнасиловать, не пойдет, но она не будет дожидаться, пока Хельрик обнародует свой позор! Уж лучше пережить недовольство кокуров и новое замужество, чем сделаться игрушкой дворни Канахара, который не только не заступится за нее, а еще и подбавит масла в огонь — с него станется!

Вбежав в сарай, где дворовые девки вечерами пряли овечью шерсть, Кари остановилась в недоумении. Ни сегванок, ни Алиар здесь не было — видимо, по случаю приезда Фукукана с хамбасами кого-то позвали на кухню — в помощь стряпухам, а остальные, воспользовавшись этим, разбрелись по своим каморкам. Около кухни-то скорее всего и следовало искать Алиар — двадцатипятилетнюю женщину, определенную кунсом в служанки своей жене и сделавшуюся вскоре ее лучшей и единственной подругой. Окинув взглядом прялки и корзины с тщательно промытой и вычесанной шерстью, Кари уже готова была покинуть сарай, когда из-за тюков с кожами до нее донеслись тихие всхлипывания.

Девушка на цыпочках подошла к издающим едкий, специфический запах кипам кож, сунулась в узкий проход между ними и в потемках чуть не наступила на уткнувшуюся носом в колени подругу.

— Алиар? С тобой-то что за беда приключилась? — Девушка опустилась на корточки перед подругой, которую ни разу еще не видела плачущей. Сама Кари могла смеяться, рыдать, негодовать и радоваться в одно и то же время, чем, кстати, постоянно выводила из себя сдержанного Канахара, но Алиар… Эта высокая, совсем не похожая на степнячку и очень привлекательная женщина, купленная, еще девчонкой, нангом Нибунэ в Фухэе, отличалась на редкость спокойным нравом и все выпадавшие на ее долю превратности судьбы принимала как должное.

— Ну же?! В чем дело? Тебя кто-нибудь обидел? — нетерпеливо переспросила Кари, мигом забыв как о собственных неурядицах, так и о том, что ныне она уже не супруга Канахара и ничем не может облегчить жизнь подруги.

— Они… Они отдадут меня Фукукану! А он… Он велит зашить в сырую воловью кожу и бросить на солнце…