Путь эльдар: Омнибус

Эсдайнн — Маг, то же Рунный певец /Esdainn-Warlock, Rune-singer/ — говоря обычным языком Каэлора, это означает любого псайкера со склонностями (и обучением этим искусствам в Храме Аспекта) к войне и насилию. Эмоциональная окраска слова, по-видимому, весьма негативная. Любопытно, что каэлорцы, кажется, соединили этот термин с названием, данным сказителям историй или рунным певцам, в особенности с теми из них, которые имеют отношения к великим мифическим циклам, где содержатся рассказы о героизме, войне и сражениях.

Самым известным из них является молодой Диох Эпона, который, несмотря на свою молодость, уже является мастером своего дела. По-видимому, в каэлорской культуре, любой, посвятивший свой разум битве (даже историям о сражениях), подвергается осуждению. Необычное отсутствие различий между реальным насилием и относящимся к насилию может давать пищу для дальнейших размышлений.

Юнгир /Yungir/ — раса, против которой вели войны Древние и эльдары. Согласно каэлорскому мифу, самый великий из Юнгир, Каэлис Ра — приносящий смерть и тьму — впервые был уничтожен в эпическом сражении Каэла Меншей Каином с помощью копья-молнии, которое изрешетило собственное тело юнгира ядовитыми серебряными частицами, навсегда изменив его внешний облик в подобие жнеца с косой, однако Каэлис Ра никогда не может умереть по-настоящему, поскольку он и есть воплощение смерти. Каэлорская версия мифического цикла Рождение Страха рассказывает, как воющая и яростная сущность Каэлиса Ра, исторгнутая из его физического тела смертельным ударом Каина, пронеслась по материуму и проникла в саму суть расы эльдар, заражая их всеобъемлющим страхом смерти. Для некоторых это пагубное влияние стало чем-то вроде слир.

Кровавые слёзы

Она была совсем еще ребенком, когда всему пришел конец. Он обхватил ее подобно рукам давно умершей матери, баюкал, словно впереди ее ждали небеса или новое начало. Но она прозревала подлинную суть вещей — она была эхвелин. Видела искушения и иллюзии, изливающиеся из будущего, пытающиеся затуманить ее взор и оставить в тугих пеленах настоящего. Она была еще совсем ребенком, когда всему пришел конец, но понимала: настали последние дни.

Кровавые слезы. Хроники Эла'Ашбель, том второй.

Дэоч Эпон, искусственный мир Кэлор

Вокруг кружила пылающая пыль, крохотными умирающими звездами рассыпаясь во тьме некогда величественной залы. Весь воздух, казалось, насквозь пропах энтропией, и сейчас этот воздух вдыхала одинокая девочка. Она стояла среди развалин, и сцена разрушения отражалась во влажной глубине ее сапфировых глаз. Крошки пылающей серы и кости духов плясали вокруг нее, подобные рою недолговечных мотыльков; они жалили ее бледную, испачканную кожу и бесшумно угасали. Когда девочка оглядела руины и устремила взгляд сквозь бушующее пламя, по измаранной в саже щеке скатилась одинокая слеза, оставляя за собой чистый, белый след. Слеза казалась хрустальной призмой, в которой отразились воспоминания о битве, принесшей гибель на Кэлор. Когда она упала на залитый кровью, изломанный пол, вместе с ней словно разбился и весь некогда прекрасный мир.

Над полем недавней битвы пронесся мягкий немолодой голос, подобный проблеску чистого неба среди сумрачных туч.

— Эла.

В ответ девочка слегка повернула голову, словно направив свои изящные ушки к источнику звука. Движение это сделало ее чем-то похожей на травоядное животное, опасающееся хищников и в то же время привыкшее к их постоянному присутствию: хищники представляют угрозу, лишь выходя на охоту.

— Эла, выйди из-под дождя.

Это был Эгеарн, древний и дряхлый провидец Ривалин. Его согнутое годами тело зашаркало, направляясь к девочке облаком огненных мотыльков, пляшущих в тумане дыма. Все еще остающиеся настороженными уши позволили Эла различить постукивание металлического посоха, на который опирался старик, чья походка с каждым днем становилась все менее устойчивой.

— Вряд ли это можно назвать дождем, карадок, — отозвалась девочка, выставив вперед ладони, словно ребенок, пытающийся поймать падающие с неба капли. Запрокинув голову, она посмотрела на вихрящиеся туманности янтарных искр и серого дыма, наблюдая за тем, как они танцуют и подобно косяку рыб переносятся с места на место. Оседающий пепел обжигал и заставлял слезиться глаза.