Путь духа

Сидя в тени дерева, я использовал артефакт и обнулил характеристики. Слишком слабый и слишком медленный? Я вкачал в силу три тысячи очков и в ловкость две. Подрезал немного удачи, чтобы повысить выносливость. Без учета бонусов Единства мои характеристики стали выглядеть так:

Сила: 3000.

Восприятие: 1000.

Выносливость: 1200.

Харизма: 281.

Интеллект: 300.

Ловкость: 2000.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Удача: 2000.

Внимание! Полное перераспределение очков характеристик займет 24 часа.

Неприятно удивившись – все-так планировал завершить обучение у Оямы сегодня, – я согласился. Хорошо, хоть без перегенерации персонажа, а то потерял бы сутки.

Артефакт исчез, а цифры характеристик в профиле начали медленно меняться, перетекая друг в друга.

– Завтра тебе конец! – пригрозил я Ласковому плющу.

Тогда же мы снова встретимся с Оямой. А пока… Пока не расплескал накопленное везение, пора навестить ту, что любит сильных.

Интерлюдия 1. Вератрикс

Если бы рождение человека приравнивалось к генерации персонажа в игре, в этом мире Вератрикс Фуртадо появился бы с отрицательными характеристиками.

То, что он родился карликом, объясняется мутацией гена XRCC4 из-за нездоровой экологической среды, в первую очередь повышенного радиоактивного фона – так говорили врачи. Более дотошный доктор нашел бы сопутствующие факторы: алкоголизм родителей, дополнительные генетические патологии и родовую травму. Вератрикс родился горбатым: позвоночник был деформировал, и лопатка не прилегала к ребрам, а стояла поперек. Его умственная отсталость обнаружилась позже.

Он не знал другой жизни, кроме единственной известной ему в Калийском дне. Гражданину такая жизнь показалась бы унылой и убогой, но для Вератрикса она была нормальной. Обычной. Даже неплохой, особенно после того, как он поселился с дедом.

В тот вечер в тесную каморку родителей набилась толпа алкашей-собутыльников. Что они там праздновали, одному богу известно. Может, вообще ничего. Повод для выпивки – привилегия богатых. Бедному не нужен повод, чтобы выпить. Вератрикса, вечно ноющего и мешающего развлекаться, отвели к тогда еще нестарому деду Гарольду с ночевкой.

С поводом или без, но пьянка закончилась пожаром, в котором сгорели и родители, и соседи. Внука забрал Гарольд. Мальчику было девять, когда он остался сиротой.

Общеобразовательная школа доступна только детям граждан, поэтому Вератрикса учил дед. Алфавиту, основам арифметики, устройству общества и мира. Что-то узнавалось из сети, о чем-то рассказывали другие дети, с которыми мальчик играл на крыше. Играл… Конечно, над ним издевались из-за его нерасторопности и врожденных дефектов, дразнили головастиком, но Трикси, как его прозвали, относился к этому как к неизбежному злу. Так просто случалось, и не в его силах было что-то изменить.

Он рос, и каждый следующий день был таким же, как предыдущий. Обычным. Часами Вератрикс просиживал на крыше, пытаясь представить, что там, за горизонтом. Есть ли другая жизнь в мире, или все, что он видел в фильмах, всего лишь выдумка?

Подростком он начал заглядываться на девушек, его к ним тянуло, и что-то внутри – непонятное и приятное – требовало выхода. Как-то он, повинуясь этому всепоглощающему желанию, подстерег в коридоре соседскую Бекки. В ее неполные двадцать девушка уже сходила замуж, воспитывала сына и искала нового избранника.

Не видя ничего, кроме белеющих в темноте полных ног, Трикси обнял их и прильнул всем телом, жадно поглощая влекущий запах. Он и не подозревал, что это насилие, ведь ничего, кроме бесконечной нежности, не испытывал.

Наказание пришло быстро. «Долбаного горбуна» сначала, вырвавшись, избила сама Бекки, потом – узнавшие об этом парни, а позже досталось еще и от ее отца. Помятые ребра, кровавое месиво вместо лица, проломленный череп – краткий итог единственного в жизни Трикси любовного приключения. Но долгие годы он вспоминал о тех нескольких секундах счастья и ни о чем не жалел.

Дед же объяснил, что к чему и зачем, и тогда же строго-настрого запретил трогать девочек, девушек и вообще любых женщин.

– Иначе и часа не пройдет, как улетишь с крыши вниз головой, – добавил Гарольд. – Запомнил?

Трикси запомнил. Слово деда всегда было для него законом. Тот случай так и остался его единственной попыткой общения с противоположным полом в реале.

Вскоре после того, как Трикси оправился, в их доме поселился одинокий инвалид. Он был еще не стар, но почти не выходил из квартиры.

Гарольд Фуртадо предпочитал знать всех, с кем делит крышу, и потому наведался к новому соседу. Он оказался бывшим пилотом космического корабля, которого парализовало после аварии. Звали его Андрей Клейтон. И ему определенно не помешала бы пара рук в помощь.