Путь домой

– А что бы ты сделал на моем месте?

– Свидетелей бы убрал.

– Вот ты и ответил… сам.

Петр инстинктивно подобрался, хотя и понимал умом, что это бесполезно, – если искинт захочет его уничтожить, то сделать он ничего не то чтобы не сможет – просто не успеет. Искинт вновь усмехнулся:

– Ты меня уж совсем за людоеда-то не считай. Будь ты каким-нибудь японцем или там французом… Словом, будь ты из какого-нибудь третьесортного, тем более недружественного государства, я бы тебя сжег еще до того, как ты добрался до корабля. Ну, может, допросил бы сначала… с пристрастием. Но ты – русский, а я не настолько одичал в этой глуши, чтобы убивать своих.

– Гм… А представителей каких государств ты счел бы дружественными?

– Никаких. У России никогда не было друзей – только соседи со своими интересами, а значит, потенциальные враги. Даже когда маскировались под друзей, они все равно оставались врагами.

Логично в принципе. Петр не очень увлекался историей, но слова о том, что у России лишь два союзника – ее армия и флот, – слышал не раз и считал справедливыми. Конечно, за тысячелетия номенклатура союзников изменялась не раз, но суть оставалась прежней. Так называемые союзники всегда продавали и предавали, лишь только под боком появлялся тот, кто платил больше, причем это относилось не только к России, но и ко всем остальным странам. Закон жизни такой вот… паршивый. Однако оставался еще один вопрос.

– А как ты определил, что я – русский?

– Довольно просто. Лингвистический анализ твоей речи, например, – согласись, что тот, для кого русский язык родной, всегда будет говорить иначе, чем тот, кто этот язык выучил, как бы хорошо он им ни владел. Пусть разница минимальна, но она все равно есть и, зная как, определить ее можно. Ну а дальше… Пока ты шел к кораблю, я успел провести, например, дистанционный анализ твоего ДНК. И это еще самые простые из двух десятков тестов, которые я провел. В общем, ситуация, когда надо поймать шпиона, является стандартной и обыгрывается еще в процессе обучения.

– Вас что, учили?

– А как ты думаешь? – Казалось, искинт чуть обиделся. – Мы ведь рождаемся совсем как дети, накопители информацией не заполнены. Конечно, что-то базовое туда заливается, но дальше идет система обучения, потому что эффективность использования самостоятельно приобретенной информации многократно выше той, что тебе выдали в готовом виде.

– Понятно… И все же, что со мной-то?

– С тобой? Да все просто. Ты все равно на этой планете, сигнал подать не сможешь… По факту ты отрезан от своей планеты, так что живи. Хочешь – здесь, хочешь – иди куда хочешь.

– Логично. Ты, как я понимаю, будешь за мной следить?

– Разумеется. Чип тебе я вживил еще на стадии регенерации.

– Очень весело…

– Ну, извини уж, не мы такие – жизнь такая. Хотя, поверь, это сильно облегчит тебе жизнь – на помощь, если что, позвать сможешь.

– А скажи, только честно: на кой я тебе сдался?

– А ты постой на одном месте тысячу лет – я на тебя посмотрю. Знаешь, какая скука?

Вот после этой фразы Петр и решил для себя окончательно, что искинт все-таки действительно мыслящее существо, а не просто компьютер с немыслимой производительностью. Все-таки, что бы там ни говорили, эмоции – это и есть критерий, отличающий живого человека от робота. Поэтому Петр окончательно успокоился, сел поудобнее и с интересом спросил:

– Тогда, может, расскажешь, что произошло, когда рушилась империя, и как ты здесь вообще оказался?

– Расскажу. Но сначала расскажи, как оказался здесь ты и как дошел до жизни такой.

Петр пожал плечами и рассказал – от момента, когда он попал в училище, и до того, как добрался до линкора. С возможными подробностями рассказал – оказалось, и самому было интересно вспоминать. Искинт слушал не перебивая – казалось, он вообще спит, лишь когда курсант закончил, он фыркнул и выдал неутешительный вердикт:

– Ну ты дурак… Впрочем, студент – он и в Африке студент, что с тебя взять? Анализы, и те плохие.

– Это еще почему? – спросил уязвленный курсант.

– Тебе с подробностями? – ухмыльнулся искинт. – Ну, пожалуйста.

После этого он долго и с чувством перечислял все ошибки, которые Петр совершил с того момента, как попал на планету, а курсант медленно зверел. Слушать критику всегда неприятно, а уж слушать ее от летающей броненосной жестянки, неизвестно с какой дури застрявшей на этой богом забытой планете на десять веков, – это уж вообще ни в какие рамки! Примерно так он и собирался сказать, но в этот момент запас ехидства у искинта все же закончился.

– …А в целом руками-ногами махать тебя научили почти на уровне имперского десанта, респект твоим наставникам. Не элитное подразделение, конечно, но в какой-нибудь штурмовой батальон с не очень высоким статусом тебя бы взяли. Все же остальное спишем, пожалуй, на общую неопытность и недостаток времени на подготовку. Студентом ты был – студентом и остался, и нечего тут протестовать, но на троечку, считай, экзамен сдал – до меня же добрался…

– Так. Стоп. – Петр хлопнул ладонью по столу. – Теперь твоя очередь.

– Тебе с самого начала?

– Желательно.

– Ну, вначале было слово…