Путь домой

Большая кровать занимала половину комнаты, остальное пространство делили между собой туалетный столик, небольшой шкаф и большое медное корыто на изящных изогнутых ножках. Над последним белым облаком клубился пар. В целом конструкция напоминала изящную чашечку для чая, только огромного размера.

— Госпожа, вам нужна помощь в купании? — оказала служанка, складывая пушистые полотенца на кровать.

— Нет-нет…, — ответила я, восторженным взглядом пожирая всевозможные пузырьки и баночки, находящиеся на туалетном столике, — Принеси ужин через час. Иди.

Поклонившись, она вышла за дверь.

Я не знала с чего начать, то ли с купания, то ли с расчесывания, то ли просто сесть на кровать и выдохнуть. Я выбрала первое.

Прилипшие к телу рубашку и панталоны было противно даже трогать — все настолько провоняло потом и смрадом того городка. Если прислуга решит эту одежду сжечь, то во первых я ее поддержу, а во вторых, это лучше будет сделать не в домашней печке.

Купалась я долго. Сперва отмокала до остывания воды, параллельно изучая этикетки на баночках. А после натиралась ароматным мылом. Шампуня, к которому я когда то привыкла, тут не было и в помине, зато имелся лавандовый эликсир для волос, не уступающий пенящимся свойствам шампуня. Около корыта стояло ведерко с чистой водой — им я ополоснулась после завершения своих мыльных процедур.

По ощущениям я будто заново родилась.

Завернув волосы в полотенце и надев отложенный заранее пушистый халат, я села за туалетный столик и мне захотелось заплакать. Хоть Ирэн и была суровой воительницей, но женская натура во мне еще не померла. И сейчас она билась в истерике от увиденного в зеркале: на меня смотрела бледная, уставшая от жизни, осунувшаяся баба, которой срочно требовался хотя бы балтзам для губ — они растрескались до крови. Кремом бы неплохо было и порадовать все шелушащееся лицо. Что я и сделала, найдя нужные баночки. Крема впитались мгновенно. Ситуацию они не сильно спасли, но хотя бы убрали чувство болезненной стянутости.

Сняв полотенце с головы, я поняла, что начала седеть. В темной массе волос то и дело проскальзывали серебряные отблески. Я ожидала, что пережитый стресс не мог не повлиять на мой внешний вид, но седые волосы стали последний каплей, после которой я в бессилье закрыла лицо ладонями и заплакала.

Прав был Хим, мне то с красивыми мужиками повезло, а вот им со мной — нет.

— Госпожа, что с вами? — обеспокоенно спросила прислуга, заносящая поднос с ужином. — Я могу вам помочь?

— Нет, не думаю. Забери эту одежду. Если возможно, то почисти, если нет, то сожги.

Я никогда не думала, что склонна переживать из-за внешности настолько, но факт оставался фактом — в зеркало смотреть не хотелось. Было легче жить, не зная, как отвратительно я выгляжу.

Есть не хотелось. Сейчас просто кусок в горло не лез. Хотелось только жалеть себя. Или чтобы кто-то пожалел. Мне нужно было увидеть Мэдда.

Я вышла на улицу в халате и, то ли с помощью интуиции, то ли из-за парности, но Мэдда я почувствовала издалека. Спустя несколько мгновений в темноте ночи я заметила немигающий желтый взгляд, а еще спустя мгновение меня уже прижимали к широкой груди и жадно целовали. Навязчивое чувство одиночества слегка притупилось вблизи пары. Я отвечала на поцелуй с надеждой, что Мэдд сможет полностью заменить своим присутствием Аллена. Казалось, что вот-вот, и станет легче. Я вцепилась в куртку мужчины так сильно, будто он мое единственное спасение и сейчас исчезнет.

Спустя бесконечно долгий и сладкий поцелуй, я рассказала Мэдду все, что со мной происходило за последние дни. По мере рассказа, его лицо темнело, но слушал он молча. А после так же, без слов, взял меня за руку и повел к себе.

Весь путь он ничего не спрашивал, а я молчала, наслаждаясь просто его присутствием. В конце концов, мы так же молча сели на кровать.

— Я хочу… Просто… Я хочу чтобы ты меня обнял, — неуверенно продолжила я, кивков указывая на подушку, — Можно?

— А…? Да, да, милая, конечно, — оборотень откинул край одеяла, приглашая прилечь. Я оперативно скинула с себя обувь и банный халат, оставаясь в хлопковой рубахе, и прилегла «под крылышко» к Мэдду, обнимая его.

— Жизнь меня обидела, — сказала я вдруг.

Он непонимающе покосился на меня, ожидая пояснения.

— В зеркале себя увидела… — признаться в своей неуверенности было тяжелее, чем казалось. — Почему никто не сказал, что я выгляжу как чучело лесное? Только Хим намекал, но я думала, что он специально.

— Я уже понял какие между вами взаимоотношения, но неужели тебя задели его подколки? Он просто тебя вывести пытался. Рена, ты всегда прекрасна, не говори, что в тебе что-то не так, — он поцеловал меня в макушку.

Обнимающей рукой он принялся массировать мне затылок, словно чувствуя, что это меня сейчас успокоит.

— Мне плохо без тебя, Рена, — признался он мне проникновенным шепотом.

— Мне без тебя тоже, — не стала скрывать я.

Я почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Мэдд рассказывал мне о том, как влюбился с первого взгляда, вновь убеждал, что все это — настоящие чувства и они навсегда. Повторял это вновь и вновь.