Путь домой

Поднявшись в небо, я на километровой высоте направился к Киеву, ориентируясь по карте. Я знал, что Могилев остался за спиной по правому борту и уже недалеко был Чернигов. Когда внизу я рассмотрел линию фронта, то пошёл над ней и вывалил весь свой бомбовый груз на позицию немецкой артиллерии, что стояла в глубине позиций. Накрыл одну батарею, для другой не хватило, но и это не плохо. Всё же попал, накрытие стопроцентное.

Дальше я летел уже в тылу советских войск, пока не оказался в окрестностях Киева. Вот тут-то меня и подловили. Честно скажу, хотя я и крутил головой во все стороны, дробь пуль по корпусу и щёлканье по бронеспинке стало для меня полной неожиданностью. Похоже, три «ишачка» зашли на меня со стороны солнца, сблизившись, укрываясь за облаками. Внизу уже была видна окраина Киева, но зенитки не стреляли, отдав всю работу своим «ястребкам». Хорошо еще, что все три истребителя оказались пулемётными, пушек у них не было.

Работали те как-то неумело, наваливаясь друг на друга, и если ведущий во втором заходе шёл как по ниточке, то двое его ведомых то ныряли вниз, то подскакивали, пилоты явно нервничали, видимо новенькие, салаги.

— Да ну нафиг, — пробормотал я и, открыв створку люка, просто выпрыгнул.

Успел я вовремя, истребители открыли огонь, пятная пулевыми отверстиями корпус бомбардировщика и вызывая пожар в левом моторе. Подбили всё-таки. Так что, завывая моторам, тот понёсся к земле, оставляя чёрный хвост дыма. Врезался самолёт не в землю, а в какой-то склад на окраине города, вызвав крупный пожар. Баки у меня не пустые были, вполне хватило, чтобы поджечь место крушения.

Падая, я всё следил за воздушным боем. Моя догадка нашла подтверждение. Ведущий отстрелялся, а вот ведомые чуть ли не толкаясь крыльями, стали садить длинными очередями по «Хейншелю», как в белый свет. Кстати, огонь в моторе именно ведущий вызвал, я вообще сомневался, что ведомые попали, хотя били чуть ли не в упор.

Парашют я открыл на малой высоте, ремни достаточно жёстко дёрнули вверх, пока купол гасил скорость. Ну а я совершил посадку, уже привычно погасив скорость перекатом. Быстро собрав парашют, я убрал его в сумку, а тот в За Пазуху. При этом я не забывал осматриваться и надо сказать то, что я видел, мне не особо понравилось. Со всех сторон ко мне бежали красноармейцы и командиры. Примерно около двухсот. Видимо они устроили бег по пресечённой местности, наперегонки, а призом был я. Кто первый добежит тот и в дамках. Часть бойцов бежало от дороги, там несколько грузовиков стояло, а часть со сторон зенитной крупнокалиберной батареи, стволы поднятых вверх орудий я хорошо видел. Причём бежали все явно с недобрыми намерениями.

— Да ну нафиг, — в который раз повторил я и достал из За Пазухи одну из «тридцатьчетвёрок», что я прибрал на дорогах, их там много было брошено, с пустыми баками и во вполне исправном состоянии.

Конкретно эта машина была в порядке, топливо и масла я заранее залил, поэтому сразу нырнув в открытый люк мехвода, и здесь же закрылся. Что мне драться с местными? Я, конечно, могу, только вряд ли кто переживёт кроме меня эту драку. Да и калечить тоже не хотелось. А так попробуй, достань меня. Проверив башенный люк, он тоже был закрыт, я перебрался на место мехвода и прислушался. Рядом с машиной кто-то растеряно топтался, и так же растерянно матерился, причём разговоров преходящих в гул становилось всё больше. Похоже, здесь все собрались, и пассажиры машин и зенитчики. Было слышно, как несколько человек взобрались на броню, и раздался стук приклада в люк.

— Кто там? — спросил я тоном галчонка из Простоквашино.

— Ты это… Вылась давай… — послышался приглушённый голос сверху.

— Не-а, не убедили. Что ещё предложите?

— Подожжём, — привёл тот контраргумент.

— Ну это уже конкретика, — ответил я и подняв «реснички» на люке мехвода, запустил с помощью воздушного баллона двигатель.

Красноармейцы сразу порскнули в разные стороны, а я врубил вторую передачу и погнал к дороге. Мне на встречу вышло несколько командиров, махая руками, явно пытаясь остановить, видимо они, стараясь не терять командирское достоинство, шли следом за бойцами, и не успели к нашему очень интеллигентному разговору. Однако меня они не интересовали, орудия зениток я не опасался, все расчёты здесь были, но всё же предосторожности не терял, перевалил через дорожную насыпь, оставив грузовики слева, и скатился с другого края, уже по обочине направившись в сторону города. Теперь дорожное полотно прикрывало корпус танка от обстрела со стороны зенитной батареи, лишь башня виднелась. Машина, переваливаясь на неровностях почвы, оставляя сизый дым из выхлопных труб, лязгая траками, мчалась по кювету.

По мне, конечно, стреляли, я слышал звон пуль по броне, но стреляли именно из стрелкового оружия, лишь однажды явно со злости пройдясь из пулемёта, по броне дробью ударило, однако меня это не волновало, даже порадовало, раз стреляют, то на броне никто не затихарился.