Путь домой

Петр ступил в образованный сдвинутыми столами квадрат совершенно спокойно. Его противник вошел следом, хищно улыбнулся и… Извлек нож, весьма и весьма напоминающий клинок самого Петра. Похоже, дальше по сценарию дворянчику полагалось сделать в штанишки и молить о пощаде – с мастером встретился как-никак, со спецназом местным…

С интересом посмотрев на доморощенного шоумена, Петр, внутренне усмехаясь, решил внести разнообразие в классические расклады. Конечно, оставался шанс, что школа ножевого боя на этой планете шагнула далеко вперед, но куда более вероятным казалось обратное. Р-раз! Его клинок рыбкой выскочил из ножен – и наступила тишина.

– Ну что же ты? – Петр улыбнулся противнику. – Ты хотел поединка? Начинай.

Тот смотрел на клинок курсанта удивленно. Не испуганно, а именно удивленно – не ожидал, похоже, встретить здесь равного. Однако шоу должно продолжаться, и противники двинулись навстречу друг другу.

Бой начался и почти сразу закончился. Конечно, противник Виноградова имел куда больший, чем у курсанта, опыт реальных боев, вот только в технике отставал. Три секунды – и он уже отшатывается назад, лихорадочно пытаясь зажать распоротую бедренную артерию. Петр усмехнулся, отсалютовал ему и отправился доедать ужин. Кстати, взамен остывшей ему принесли горячую еду и еще кружку пива. За счет заведения…

Выспаться удалось вполне прилично – насекомых в матрасе не наблюдалось, и беспокоить Петра тоже никто не рискнул. Видимо, быстрый и жестокий урок, преподанный курсантом местной гопоте, всеми был воспринят адекватно. Их главарь лежал сейчас с большой потерей крови, еще один мог есть теперь только кашу, третий – не факт, что когда-нибудь сможет взять в руку меч… Жестоко, но они сами нарвались.

Утро было сырым и мерзким – в воздухе прямо ощущалась разлитая влага, туман, густой и липкий, ограничивал видимость и заставлял одежду мгновенно отсыревать. Покидая факторию, Петр ежился от мерзкого ощущения сырости, однако ждать, пока поднимется солнце и разгонит эту мерзость, не хотел и не мог – он не знал о незавидной судьбе отряда церковников и потому торопился уйти в горы, что автоматически подразумевало невозможность засиживаться на одном месте сверх необходимого. Да и вообще, кто ходит в горы по утрам – тот поступает мудро!

В сторону гор от фактории шла только одна дорога, развилка, если верить карте, была уже в предгорье. Две дороги там вначале шли почти параллельно друг другу, разделяемые лишь относительно небольшими скалами, однако потом расходились и выходили на противоположной стороне почти в двадцати километрах одна от другой. Третья проходила намного севернее, но начиналась на той же развилке. Собственно, третья дорога и интересовала курсанта, решившего, что уж там-то его искать не станут, да и вообще… Интересно же! Покинутая столица русской колонии, причем того периода, когда человеческая цивилизация достигла наивысшего расцвета! Того уровня, который был перед большой войной, вошедшей в историю как Большая Усобица, человечество, по расчетам аналитиков, должно было вновь достигнуть лет через двести, в лучшем случае, через сто пятьдесят. Даже сложно предположить, какие сокровища могли оказаться в покинутом городе… Если, конечно, он не превратился в пыль под грузом минувшего тысячелетия.

Карта не то чтобы врала – скорее не указывала всех подробностей пути. Хотя бы того, например, что место, где располагалась развилка, было достаточно высоко, не просто в предгорье, а скорее на плоскогорье, в полутысяче метров выше того места, на котором располагалась фактория. К счастью, дорога туда была не слишком крутой, что и неудивительно, ведь она предназначалась для караванов, а не для путников-одиночек. Зато дорога эта была длинной, и Петр успел немного понервничать, опасаясь, что сбился в тумане с пути. К счастью, опасения эти оказались напрасными, зато туман, зараза, и не думал рассеиваться. Однако, когда курсант выбрался-таки на плоскогорье, он исчез, как ножом срезанный, и перед путником открылся такой вид, что дух захватывало.

Здесь, хотя было и не слишком высоко, воздух отличался невероятной прозрачностью. Ярко освещенные снежные шапки искрились. Пожалуй, картинка походила на ту, что Петр видел на острове, с которого началась его одиссея, только была живописнее. Однако курсант не был тонким ценителем прекрасного. Постоял, полюбовался пару минут и бодро двинулся дальше.