Путь домой

Джим нахмурился. Неужели он наткнулся на первую встречу землян с представителями инопланетной расы? В таком случае, придётся строго следить, чтобы они ни в коем случае не обнаружили их и корабль. Но он ясно помнил, что первый контакт произошёл в двадцать первом веке. И случилось это, когда земляне совершили полёт за пределы Солнечной системы, а не когда инопланетяне прилетели на Землю. И уж точно он не мог припомнить никаких сведений о похищении инопланетянами землян. Надо будет спросить Спока, знает ли он что-нибудь подобное; но не здесь, в толпе прохожих, где их разговор могут услышать.

Другие заголовки гласили: «Телефонная служба – разоблачение», «Кто заметает следы», «Бык Доу-Джонса превращается в медведя». Первые два были совершенно непонятны. Третий как будто имел отношение к генной инженерии, хотя Кирк совершенно не понимал, зачем Джонсу понадобилось превращать быка в медведя.[2]

«Переговоры об ограничении ядерных вооружений зашли в тупик». Это хотя бы понятно.

– Чудо ещё, что люди вообще пережили двадцатый век, – сказал Маккой.

Джим ждал, чтобы заголовок исчез, уступив место новостям, но ничего не происходило. Он подумал, что эти устройства, возможно, сломаны. Вероятно, эти уличные аппараты новостей ещё не столь надёжны, как аппараты его времени. Он стал смотреть, как бы настроить ближайший автомат на нужную тему, но не нашёл никакой клавиатуры. Возможно, они сложнее, чем выглядят, и управляются голосом.

– Простите. – Человек в квазиформенной одежде обошёл Джима, склонился над аппаратом, опустил в щель металлические кружочки и открыл его. Джим подумал, что сейчас он исправит аппарат, и на экране появятся новости. Но вместо этого человек взял свёрнутую пачку бумаги из стопки таких же пачек, находящихся внутри аппарата. Это был вовсе не электронный аппарат, сообщающий новости, а автомат, выдающий печатные издания. Газеты? Да, именно так. В исторических произведениях, которые он читал, упоминалось о газетах, но ничего не говорилось о подобных автоматах. В книгах молодые разносчики газет бегали по улицам, крича: «Срочный выпуск!» Интересно, как эти люди умудряются следить за новостями. Этим заголовкам, вероятно, уже несколько часов.

Отпустив дверцу автомата, человек зажал газету подмышкой. Дверца захлопнулась. Слышно было, как металлические кружочки со звоном скатились в контейнер.

– Чёрт, – тихонько сказал Джим. – Они тут ещё пользуются деньгами. А у нас их нет.

– Деньги? – переспросил Чехов. – Надо было приземлиться в России. Там бы нам деньги не понадобились.

Несколько стоявших поблизости людей отреагировали на его слова с явным раздражением. Джим услышал чьё-то ворчание: «Чёртов студент из красных, приехал по обмену». Он припомнил, что приостановленные ядерные переговоры, о которых говорилось в газете, велись между американцами и русскими.

– В России, – сказал Чехов, – каждому по потребностям, от каждого по способностям. – И он широко улыбнулся сердито глядящему на него прохожему.

Движение на улице перед ними изменилось. Стоявшие в ожидании люди хлынули на проезжую часть и устремились к противоположному тротуару, пробираясь между остановившимися автомобилями. Поток пешеходов унёс сердитого прохожего. Затем автомобили на перекрёстке снова пришли в движении, сигналя, перестраиваясь и обгоняя друг друга.

– Мистер Чехов, – негромко сказал Кирк, – возможно, будет благоразумнее не распространяться о справедливости в России – по крайней мере, пока мы находимся на улицах американского города.

– Хорошо, адмирал, – ответил явно удивлённый Чехов.

Хотя, подумал Джим, было бы чертовски удобно, если бы мы могли получать по потребностям достаточно долго, чтобы сделать то, за чем явились. Может, нам удалось бы исчезнуть прежде, чем кто-нибудь спросил бы, что мы можем дать взамен по нашим способностям.

В любом случае, им понадобятся деньги, материальные деньги, и скоро. Не имея никаких средств платежа, они не смогут ничего сделать.

Кирк стал вспоминать историю. Электронный кредит, вероятно, ещё не появился или же не получил повсеместного распространения. Мрачно глядя на вывеску на противоположной стороне улицы «Антиквариат. Покупаем и продаём», он припомнил, что в двадцатом веке экономика всё ещё базировалась на купле-продаже.

В коллекции у него было несколько экземпляров, за которые даже здесь, за несколько столетий в прошлом, он мог бы что-нибудь выручить; но коллекция осталась дома. Продать же что-либо из своего времени значит принести в историю анахронизм, а этого ни в коем случае нельзя допускать. Кроме того, он едва ли мог надеяться выдать трикодер или что-нибудь из медицинских инструментов Маккоя за антиквариат.

И тут он вспомнил.

– Подождите здесь, – сказал он. – И не стойте плечом к плечу, а то мы выглядим, как кадеты на торжественном смотре. Спок…