Путь "Чёрной молнии"

— Не знаю, — неуверенно произнес Ирощенко. Умолкнув, он мысленно обдумывал сложившуюся ситуацию.

— Тебе нужно время? — спросил Брагин, — ладно, скажи прямо, что тебя смущает, и я постараюсь привести доводы.

— Если откровенно, то я не могу доверить судьбу другого человека в твои руки, тем более, если ты скажешь ему о совершенном нами преступлении.

— Какие ты хочешь гарантии?

— Это в моем-то положении требовать гарантии, — губы Ирощенко скривились в иронической ухмылке.

— Ладно, Сергей, давай сделаем так, послезавтра смена моего суточного дежурства, я загляну к тебе. По-моему суток тебе будет достаточно, чтобы принять решение. Да, и вот что еще, ты вправе отказаться от моего предложения, будем считать, что между нами была просто, ни к чему не обязывающая беседа.

Брагин нажал кнопку звонка и Ирощенко увели в камеру.

Конец 1 книги

Продолжение следует…

От автора

Собирая материалы для романа, я однажды встретился с бывшим заключенным. Он согласился дать мне интервью, но с условием: не называть фамилий и кличек.

— Что за шрам у тебя между лопаток? — спросил я его. На что он ответил:

— Это последствие бунта заключенных, подавленного властями в колонии № 2 общего режима в городе Новосибирске в 1977 году. Меня ударил остро заточенной саперной лопаткой солдат спецподразделения.

— А причина бунта? Почему заключенные вышли из повиновения?

— Основания конечно были, но, блатные неумело повели себя в конкретной ситуации, замутили воду и, разыграв из себя героев, повели мужиков громить все вокруг.

— А конкретно, что они хотели от администрации колонии?

— Позже на следствии никто из заключенных не мог сказать ничего вразумительного, один даже выразился так: «Не было спичек в зоновском ларьке, вот и подняли бузу» (шум, скандал, беспорядок).

Я попытался провести собственное расследование, разыскал и опросил некоторых очевидцев, пострадавших во время бунта и впоследствии решил описать весь этот кошмар в криминальном жанре. Но конкретные требования осужденных в книге приводятся объективно и правдиво. Чтобы описать весь бунт от начала до конца, мне пришлось «перелопатить» уйму информации и преподнести читателю события прошлых лет. Так или иначе, разрозненные сведения влились в единую часть книги и воссоздали острый сюжет.

Кое — что в моем романе придумано, например: ввести вора в законе в зону общего режима весьма сложно, но чтобы справедливость восторжествовала, понадобилось сделать его одним из главных героем. Или еще один сюжет: побег бывшего армейского разведчика из камеры смертников. Казалось бы, невероятно, но когда на помощь приходят друзья, ничего невозможного нет.

Множество событий происходило на самом деле и персонажи в этой книге тоже имели свое место в реальной жизни. Фамилии пришлось изменить, но город, где происходили события, имеет свое истинное название — Новосибирск. Улицы, дома — все естественно. Если кто-нибудь из читателей найдет какие-то сходства с фактами и событиями, то пусть считает, что это всего — навсего совпадения.

Воры, грабители, убийцы — кто эти люди? Правоохранительная система, судебная власть, пенитенциарные (Тюремный, исправительный) учреждения. Что они представляют собой, по мнению простых людей. Какие шаги предпринимают, чтобы оступившийся человек мог вернуться в нормальное общество. Какими методами воспитания владеет власть, чтобы преступник попытался встать на путь исправления.

На страницах своего романа я пытаюсь разобраться в этих сложных перипетиях.

Восьмидесятые годы двадцатого столетия были последними в существовании Советского Союза: времена «застоя», перестройки и наконец, развала СССР. Взяв за основу не придуманные истории из жизни многих людей, я решил описать события прошлых лет. О жизни воров в законе, находящихся на грани исчезновения, и восхождение их к вершине воровской власти. О внутренней борьбе воров старой и новой формации. О тех, кто пытался разобраться в сложностях жизни людей, живущих по законам воровского мира.

Я много слышу вокруг из уст недовольных людей презрительные слова в адрес оперативников из УГРО, работников Исправительно — трудовых учреждений и наконец, офицеров Советской армии. Наверное, имеются в виду конкретные отрицательные случаи, порочащие ту или иную систему. Но хочется сказать бывшим и ныне пребывающим в местах не столь отдаленных людям: «Человек зарабатывает себе на жизнь не только воровством и грабежами, он еще и служит Родине, защищая нас от посягательств извне».

Нужно быть снисходительным и к людям, преступившим закон, ведь их недовольства вызваны неправомерными действиями некомпетентных работников.

А если попробовать влезть в их шкуру и попытаться понять, что же все-таки там внутри, у людей стоящих по другую сторону закона, взглянуть их глазами на те или иные события. Найдутся ли среди нас, здравомыслящие люди, пытающиеся заглянуть в душу оступившихся людей, или может все-таки государственной, внутренней системе удобно «грести» всех под одну гребенку, считая их не исправимыми.