Путь Чести (Третья жизнь Архимага)

– Нет-нет, боярич, – ещё раз поклонившись, зачастил служка. – Рассаживаться не надо. Любимая наша княгиня Саблеслава Мечеславовна в начале приёма решила организовать фуршет!

– Фуршет? – удивился я этому слову. Вот уж точно не ожидал попасть на него тут.

– Фуршет, боярич! – отчего-то с очень важным видом кивнул служка. И пояснил: – Княгиня наша любимая Саблеслава Мечеславовна много путешествовала по западным странам. А так как гости сегодня из самых разных государств, то и приём организован по западным меркам. На фуршете будут лёгкие напитки и лёгкие же закуски. В том числе канапэ-э!

Я, после его слов, еле сдержался, чтобы не заржать в голос. Он так и сказал – канапэ-э! А мне сразу вспомнился момент из одного фильма, где похожий на этого служку официант предлагал гостю дефлопэ-э!

– Я знаю, что такое фуршет, – важно произнёс я, всё же сдержав лезущий наружу хохот. – Просто не ожидал попасть на него сегодня.

– Княгиня наша лю… – начал снова заливаться соловьём служка, но я его перебил.

– Мы поняли! Рукой махни куда идти.

– Туда, – указал направление погрустневший парень. И, не сдержавшись, добавил нам вслед: – А вот после фуршета будет пир и танцы!

– Маркус, – вполголоса окликнула меня Василиса, пока мы поднимались по очередной лестнице. – А откуда ты знаешь про фуршет?

И судя по заинтересованным взглядам Вити с Киской, их тоже волновал этот вопрос. Видимо фуршет для них и в самом деле являлся новинкой. Мне их даже жалко слегка стало.

– Так я же немец, – невозмутимо пожал я плечами.

– А-а-а, – понятливо протянула Васька. Но тут же воскликнула: – Так ты же не помнишь ничего!

– Фуршет, оказывается, помню, – отрезал я. И шикнул, предотвращая следующий вопрос: – Тихо! Пришли уже!

Малый зал оказался малым лишь в названии. А на самом деле был охренеть каким большим. И народу тут было – тьма.

Слава богу, на входе наши имена никто выкрикивать не стал, а то с княгини скажется. Поэтому застыв на пару секунд, мы смогли оглядеться.

Так, на первый взгляд, тут присутствовало не меньше тысячи человек. И лишь половина из них выглядели как уже привычные мне бояре и дети боярские. Остальные же были явными иностранцами. Причем определить их национальную принадлежность на первый взгляд было нереально. Но, чёрт подери, тут даже негры были!

– Пойдемте вон туда, – повысив голос, так как в зале было довольно шумно, сказал я, кивнув на свободный столик недалеко от входа.

– А почему стульев нет? – поинтересовался Витослав.

– На западе принято жрать стоя, – хмыкнул я.

– Почему? – удивилась Ханна.

– Так у них страны, в отличие от нашей, маленькие, – нашёлся я с ответом. – И всех рассадить не получается – места не хватает.

– Ага, – закивали друзья, делая вид, что понимают. Но спустя несколько секунд Васька заметила, что я еле-еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться и возмущённо воскликнула: – Маркус! Да ты издеваешься!

– Не издеваюсь, а шучу, – все-таки заржал я. И пояснил: – Ну откуда мне знать, почему они стоя едят? Я тут тоже впервые.

– Да и хрен с ними! – махнул рукой Витя, разглядывая заставленный закусками стол. – Давайте лучше попробуем, что они тут наготовили. И, кстати, где тут это самое канапэ?

– Вот оно, – снова засмеявшись, показал я и махнул рукой, подзывая официанта с напитками.

Взяв по бокалу вина, мы принялись за закуски, которые и в самом деле были лёгкими, и, отпивая по глотку, осматривались.

Кстати, в этом мире не было такого запрета на алкоголь, как в моём. В шестнадцать лет человек уже считался взрослым и сам отвечал за свои поступки. Что, впрочем, и не удивительно. Тут и в пятнадцать некоторые отправлялись служить. А значит и в боевых действиях участвовали. И запрещать им пить, но при этом разрешать умирать, местные жители не решались.

Это у нас восемнадцатилетним пацанам давали в руки автомат, отправляли на чеченскую войну, но не продавали в магазинах спиртные напитки. Они же маленькие ещё!

Ладно, что-то я не вовремя в воспоминания ударился.

Добавлю лишь, что тут, на Руси, с алкоголем и возрастом свои отношения. Да и просто с алкоголем. Не было ничего дурного в том, чтобы выпить, или даже напиться. Но вот если человек делает это регулярно… В общем, алкашей тут не любят. Боярина будут порицать всем миром, пока не одумается. А вот простого жителя могут и охолопить. И будет он в холопах ходить, пока пить не бросит и выкупиться не сможет. Как по мне, то правильно.

– Какие люди! – раздался слева громкий голос, и рядом с нами остановился здоровенный красномордый мужик, с длинной окладистой бородой и бокалом вина в руке. – Витослав Большаков. Боярич!

– Боярин Мороз, – приветственно кивнул Витя, скривившись как из-за зубной боли.

– А где же твой отец, боярин Большаков? – поинтересовался мужик, добродушно улыбаясь. Вот только глаза у него были злыми. И совершенно не вязались с улыбкой. И слово «боярин» он так выделил голосом, что отчего-то захотелось ему в репу дать. И судя по виду Витослава, не мне одному.

– Я тут без него, – коротко ответил друг.