Путь чести

Мирида убежала наверх, а я остался дожидаться ее в зале таверны. Вскоре, она спустилась, в закрытом черном камзоле, узких брюках и перчатках, в цвет. Волосы собраны в пучок на затылке, а в руках увесистая кожаная сумка. Я забрал у нее тяжелую ношу и мы направились к Федосилу. По дороге я пересказал наш с дедом разговор, стараясь не упустить ни одну мелочь, а веда мрачнела с каждым моим словом. 

Мы подошли к покосившемуся невысокому дому на окраине, а старик уже ждал нас во дворе. Завидев нас, он широко улыбнулся и рассыпался в благодарностях, затаскивая веду в дом. Внутри было чисто и уютно, масляные лампы освещали небольшое помещение с маленькими окнами, скрытыми под легкими кружевными занавесками. На темных бревнах стен не было ни пылинки, да и скрипучий пол, еще влажный, после уборки. Пахло свежим хлебом, пряностями и заботой. На небольшом столе, накрытом простенькой расшитой скатертью, стояла тусклая ваза со свежими полевыми цветами, рядом массивная печь, а за ней, в углу на растянутой веревке, сушились травы. Там же, потупив глаза, стояла хозяйка, жена Федосила. 

- Сюда, миленькие, проходите. - дед приоткрыл неприметную низкую дверь и мы шагнули в маленькую коморку, где, на узкой кровати, лежал бледный худой мальчишка, лет восьми.

У постели больного стоял табурет, укрытый мягкой вязанной салфеткой и столик с лампой и многочисленными баночками, заставленный мазями, микстурами, настоями и другими жидкостями.

- Как зовут ребенка? - строго сказала веда стягивая перчатки, под которыми прятались тонкие серебряные кольца с прозрачными камнями.

- Матя, Матеуш - ласково ответил дед - Поможешь ему, драгоценная моя?

Мирида задала десяток вопросу опекунам ребенка, уточнила симптомы, спросила чем лечили и попросила в подробностях рассказать о состоянии больного.

- Дня за три управлюсь. Мне нужны травы. - внимательно выслушав, веда нахмурилась и потерла лоб - И еще кое-что, записывайте. 

Мири долго перечисляла ингредиенты, а глаза Федосила становились все грустнее и грустнее с каждой секундой.

- Эт, послухай… - замялся старик, когда рыжая закончила - Не потяну я, продать даже нечего. Ежели ток с соседкой побалакать... Бурочки жёнины заберет за пару монет иль...

- Не надо! - перебила веда и покопавшись в сумке, протянула мне полотняный мешочек - Сейн, возьми, здесь талары от Тучного тушканчика. Эрион передал только часть, но этого должно хватить. 

- Коль жив буду, всё для вас сделаю! - дед вдруг упал на колени и заплакал.

- Федосил, соберись! - я сжал зубы, пытаясь сдержать эмоции - Хватит сырость разводить, пацана твоего спасать надо, идем!

Два часа мы с дедом бродили по лесу, собирая необходимые травы, потом по городу, в поисках паучьих глаз, слюны альрика, волшебной пыльцы и прочих странных вещей. Не ведьма она, как же! Самая настоящая! На обратном пути, старик заметно повеселел, узнав, что мальчишку еще можно спасти и снова принялся травить байки. 

- Слушай, Федосил, - перебил я поток странных историй - А где малец заразу подцепил-то?

- С утра до ночи по болтом шляются с ребятней, да по лесам, плешки тараканьи! - завелся дед - Кто ж их, глупендяев, разберет, где лазают!

- А учатся когда? - удивился я - Школа есть у вас?

- Так этмо, негде у нас знаниев набираться! - усмехнулся старик - Была одна школа, так этот ирод проклятый деньги все забрал. До последнего учились чертята, а потом и крыша прохудилась, и окошки рассохлись, и крысы завелись, так и забросили.

- А главный ваш что? - вот это поворот, Вангор и тут приложил свои пальцы узловатые.

- Так он, стал быть, человек подневольный! Вон хата его, кстати, нарядная. - Федосил указал на роскошный дом, с расписными ставнями, рядом с которым стоял тучный, богато одетый мужик, жадно впиваясь в румяный бок свежей буханки хлеба.

- Интересно… - протянул я.

- Да шел бы он козе в трещину! - плюнул дед - Что император не отбирает, себе в карман тащит, свинюка нешкрябанная!

- Разберемся. Где у вас тут детвора время коротает, покажешь? 

- Сходим, коль не шутишь, хлопец, токмо Матеушке лекарства снесем и провожу!

Следующие три дня веда никого не пускала в каморку и не отходила от пацана и, кажется, даже не спала, а мы носили ей еду, воду, травы и всякие странные вещи типа куриных лапок и шерсти свинорогов, к счастью, мне не пришлось знакомиться с животными лично, все эти прелести продавались в местных ведовских лавках. В перерывах я общался с детворой и их родителями, осторожно вносил в массы мысль о небольшом перевороте и ремонте школы за счет средств упитанного городничего. Осталось призвать толстяка к ответственности и припугнуть совсем не светлым будущим, в случае отказа. Других вариантов у меня не было. 

К вечеру третьего дня, Мири наконец вышла из комнаты. На бледном лице ярко светились неестественно зеленые глаза, щеки впали, а без того изящная шея, как будто стала еще тоньше. Темные, тяжелые мешки под глазами завершали невеселую картину.

- Мири! Как ты? - я подлетел к девчонке и подхватил на руки, боясь что она упадет.

- Спать… - шепнула она и опустила ресницы, пытаясь спрятать руки.