Путь чести

Спектакль начался со своеобразного разогрева ревевшей в предвкушении публики. Сначала на сцену за занавес пустили жонглеров, а потом вышел сам маэстро Климинни. Это была особенность испанского театра, толстенький итальянец умело жонглировал традициями разных стран. После выхода к аудитории, ему полагалось подружиться с публикой, обаять ее. Эта часть называлась loa — «похвала».

— Дорогие господа и дамы! Мы приехали в ваш прекрасный город и поняли, что не можем не выступить перед такой благородной и доброй публикой! — пространство перед сценой одобрительно загудело.

— Театр маэстро Климинни известен всему свету, — продолжил глава театра, — и выступает исключительно перед чуткой и умной публикой, коей вы конечно же являетесь! И сегодня вы увидите то, что еще не видел никто! — зал взорвался еще более одобрительными возгласами. — И вот какие приключение с нами произошли по дороге сюда…

Пока Климинни развлекал публику, нас с Викторией нарядили в дорогущие костюмы, обшитые то ли искусно выделанным стеклом, то ли действительно самоцветами.

— Я так полагаю нам надо будет просто молчать и ходить с глупыми лицами? — я просил худощавого помощника, следовавшего за нами по пятам. Видимо он не был уверен, что мы не сбежим в их дорогущих костюмах.

— А вы хорошо знаете свою роль. — скривился он.

— Колкость глаз не колет, не хочу, чтобы нас, а потом и вас закидали тухлятиной. — я пожал плечами.

— С вашей внешностью это вряд ли произойдет. — признал доходяга.

— Премного благодарны. — Виктория увела меня в сторону. — Нам точно ничего не надо будет говорить? Я ужасно боюсь.

— Не волнуйся, раз говорят, что просто нужно пройти с важным видом, то думаю так и будет.

На сцене уже вовсю шел спектакль, народ хохотал над Купцом и Доктором.

— Ваш выход! — поторопил нас взявшийся из ниоткуда Климинни. — Velice! Velice!

Виктория взяла меня за руку, и мы степенно словно каравелла выплыли из-за деревянных кулис.

— Ох! Какие же они красивые! — раздалось в толпе.

— Не то что ты! Корова! — раздался еще один голос и толпа громко засмеялась.

За нами колесом выкатились Веселые слуги.

— О! Вы посмотрите, народ, — обратился один из них визгливым голосом к зрителям, — какая красота! Во всех королевствах не найти подобной красоты! Видите?!

— Да!!! Видим!!! — взревела публика.

— А ведь коварный Капитан давно влюблен с Сюзанну! — продолжил слуга, а из-за кулисы куда направлялись мы с Викторией вышел в маске сам Капитан. В руках его было две рапиры.

— Я вызываю вас на поединок чести! — произнес актер с испанским акцентом. Зрители неодобрительно загудели.

Вот тебе и роли без слов.

Я сжал ладонь Виктории и шепнул ей на ухо.

— Не волнуйся, все будет хорошо. — и резко повернулся к Капитану. Играть так играть!

— Подлец! — взревел я. — О какой чести ты смеешь говорить?! Особенно в присутствии моей обожаемой Сюзанны! — Виктория картинно упала в большое кресло.

Публика загудела слова поддержки. А глазах Капитана я увидел настоящее уважение, он явно не ожидал подобного.

— Я принимаю вызов! Готовьтесь к смерти, сударь!

— Да!!! Заколи этого испанца!!! — закричали в зале. — Молодец! Не спускай такое!

Рапира при ближайшем рассмотрении оказалась просто тупым куском метала.

Слава Богу. Хватит с меня настоящих рапир.

Наши клинки сошлись под топот, крик, свист и аплодисменты. Мой сценический противник был весьма неплох, но это для меня. А ведь я так и не нашел себе никакого учителя. Мы кружили в танце значительное время, в этот же момент Виктория заламывала руки и закатывала глаза, а Веселые слуги, принимали ставки. Климинни хорош, деньги можно собрать со всего, что вызывает эмоции.

Капитан сделал выпад, я отскочил назад. Мой соперник глазами показал, что ударить его следует в грудь. Я изящно крутанул рапирой и нанес укол. По белой сорочке Капитана начало расползаться кровавое пятно. Публика умолкла.

— Это тебе за Сюзанну! — я отсалютовал своим оружием в сторону толпы.

— Да!!! — народ взорвался радостными воплями. У меня по спине пошли приятные мурашки.

— Злодей повержен, а влюбленных ждет шикарная свадьба! — второй слуга, с более приятным голосом, уже спустился со сцены к людям со шляпой, в которую снова посыпались медяки.

Маэстро Климинни был очень хорош. Человек кое-что знает о деньгах и людях.

Я взял Викторию за руку, и мы под радостные вопли поклонились и ушли.

— Это было гениально! Elegante! Бесподобно! — кружился вокруг нас маэстро. — Вы посмотрите, как вас любит публика! У нас запланировано здесь еще две постановки, не откажетесь и в них принять участие? Вы нас очень обяжите. А благодарность будет звенеть.

— Маэстро! Маэстро! — к нам троим бежал его худосочный помощник. — Вы просто не поверите сколько монет мы собрали! Я чуть чувств не лишился!

— Десять талеров. — выгнула бровь Виктория. В финансовых вопросах она была намного прижимистей меня. Дочь купца — это не простые слова.

— Для меня было бы грехом отказать, синьора. Особенно лучшим Влюбленным на свете.

Когда толстый и худой скрылись, а мы переоделись и вышли на улицу, девушка приникла ко мне и шепотом сказала.