Путь чести

Залп!!! В этот раз, правда, грохнул он уже не столь оглушительно — ибо пушкари так быстро зарядить орудия просто не успевают. А нам-то что — сменили шеренгу, и вновь готовы к стрельбе… Правда, ведь уже практически ни хр… Ни зги не видно. Есть ли смысл разряжать оружие третьей шеренге?

— Второй ряд — назад! Третий — прикладывайся!

Вторая шеренга становится позади первой, третья же выходит вперед, первая — с уже заряженными пищалями, оказывается посередине. Новики увлеченно перезаряжают пищали товарищей, чтобы спустя всего несколько мгновений разменяться с соратниками второго ряда. Правда, мушкеты служивых людей третьей шеренги они уже никак не успеют перезарядить… Впрочем, достаточно и того, что после третьего залпа у моей сотни в запасе будет еще как минимум два лишних выстрела.

— Цельсь!!!

А вот целится уже практически невозможно: дым стал заметно более густым, и если после первого залпа заметавшихся тушинских всадников еще можно было разглядеть, то теперь нужно терпеливо ждать, чтобы «туман войны» рассеялся…

Однако же горн, несмотря на все мои сомнения, вновь заиграл:

— Пали!!!

Залп…

Все ребята, аллес — так и угореть можно. Вон, непривычные к столь плотному огню новики заходятся в кашле — да и у меня самого дым забивается и в нос, и в рот, вызывая спазм в груди … Вдобавок, в непроглядном пороховом «тумане» перезаряжаться приходится едва ли не на ощупь!

Короче, несколько мгновений нашего бездействия у врага есть. И вот вопрос: достаточно ли прорядил наш огонь ряды тушинцев и иже с ними, чтобы лишить всякого желания атаковать? Или же у тех горячей литовских парней, кому посчастливилось избежать встречи со свинцовыми кругляшами диаметром в четырнадцать-шестнадцать миллиметров, да летящими со скоростью свыше двухсот метров в секунду, настолько железные яй… Настолько железный характер, что они рискнут подобраться поближе, пока видимость у нас нулевая?!

Как бы то ни было, сменить шеренги я просто обязан:

— Третий ряд — назад! Первый — прикладывайся!!!

Горны молчат — молчим и мы. Наконец, дым рассеивается — и что же я наблюдаю?! Лисовчики бегут от нашего лагеря в сторону переправы, бегут, нахлестывая лошадей — и оставив перед нашими позициями несколько десятков тел животных и людей!

Но тут нужна поправка: павшие вороги лежат лишь там, где вели огонь стрелецкие приказы — и немногочисленные пушки, выставленные впереди пикинеров… К сожалению, стрельцов у Михаила Васильевича откровенно маловато — всего несколько приказов по две, максимум три сотни ратников в каждом. В основном это служивые, успевшие прийти на усиление из близлежащих городов… Всего лишь пятая часть той силы, что прогнала крылатых гусар под Добрыничами!

Растягивать нас в «тонкую красную линию» князь разумно не стал — особенно же учитывая, что кафтаны у многих стрельцов вовсе не красного цвета… Но главная причина — нас просто не хватит заполнить даже одну шеренгу по всей протяженности обращенных к врагу укреплений. А потому Скопин-Шуйский вполне разумно распределил приказы равномерно по рати, при этом поставив их для защиты стратегически важных узлов обороны. Например, наш приказ встал у ворот. Одних из двух, кстати…

Так вот, плотный огонь стрельцов ошеломил врага, обратил воров в бегство, нанеся им ощутимые потери! И ведь при виде показавших спины тушинцев, отчаянно хлещущих коней ногайками, даже у меня возникло естественное в подобной ситуации желание начать преследовать врага! И вырубить его под корень бердышами в толчее, что неминуемо возникнет на берегу у переправы…

Вот только никаких команд на выход из лагеря и преследование воров не последовало. Внимательный взгляд талантливого полководца, коему посчастливилось родиться царским племянником и оказаться в нужное время и в нужном месте, сумел разглядеть замершие у самой реки стройные ряды гусарских рот, по такому случаю даже опустивших пики. Вот только крылья все равно «сдали» ляхов… Возможно, бегство воров и было непритворным — но попробуй мы сейчас начать преследовать, и я уверен, что нарвались бы на жесткий контрудар гусарии в поле! Особенно опасный в тот момент, когда наши отряды еще только покидали бы лагерь узкими колоннами сквозь ворота…

В подтверждение этой догадки лисовчики прекратили бегство ближе к реке — а после, перестроившись, и вовсе замерли на месте.

…Какое-то время Сапега просто ждал на берегу Волги, на достаточном расстоянии от наших пушек. Возможно рассчитывая, что у Михаила Васильевича все же кончится терпение, и он с недавно собранной из крестьян пехотой да малым числом служивых людей рискнет добывать победу в чистом поле… Против врага, имеющего огромное преимущество в кавалерии!