— Во время бунта все будут возбуждены, — советовал Ирощенко, — старайтесь не ломать головы ментам, пока наши требования не дойдут до высокого начальства, а вот потом… — Карзубый с прищуром взглянул на Каленого, — пока управление получит приказ из Москвы, нам придется выдержать натиск солдат. Все они вооружены резиновыми дубинками, возможно саперными лопатками и баллонами с газом «Черемушка». К запретке близко не подходить, вертухаи непременно получат приказ: стрелять в каждого, кто приблизится. Нужно собрать в отрядах консервы, хлеб и приготовить воду. Менты сто процентов перекроют ее, чтобы сломить нас.
— Вот так братва, — подытожил Дрон, — пора действовать, все остальное будем решать по «ходу пьесы». Желаю вам всем: многотонного духа и удачи. Когда представится еще такой случай, чтобы свести счеты с ненавистными ментами, создавшими удушливый режим. Пусть даже на одну треть начальство выполнит наши требования, и мы сможем гордиться своей победой.
В каждом зэке, находившемся на сходке, разгорелся воинствующий пыл. Все отдавали отчет, какие последствия могут быть впереди, понимали, на что идут.
Когда все разошлись, Дрон пригласил с собой Симуту и Воробья проведать в санчасти Макара. У Лехи слегка пробежал холодок в груди «Интересно, Инна взяла отпуск или пропустила мимо ушей мою просьбу? Не хочу, чтобы она увидела, что завтра в зоне произойдет».
Вчера до поздней ночи Алексей проговорил с Макаром, а потом пошел в кабинет Инны. Они сидели до самого рассвета и о многом разговаривали. Дронов с трепетом вспомнил, как они первый раз поцеловались — это случилось после доверительного разговора, а самое главное, они испытали друг к другу ответное чувство симпатии.
У Алексея защемило под ложечкой от этих сладостных воспоминаний, он еще был под впечатлением встречи и потому, придя сегодня в бункер к красавице Ларисе, деликатно отказался от ее услуг и проспал два часа, отвернувшись к стене.
Когда все разошлись, Дрон пригласил с собой Симуту и Воробья.
В больничке их встретил в белом халате осужденный Сергеев, зэки по-свойски звали его «Лепила» (врач). Инна иногда оставляла его за место себя. Сергеев на свободе работал врачом, но по стечению обстоятельств угодил на скамью подсудимых, и по приходу в зону на распределении осужденных по отрядам, Инна приняла его в санчасть на работу.
— Здорово хозяин, — шутя, обратился Дрон к Лепиле, — где главная?
— Инесса Петровна? Так она срочно взяла отпуск, сказала, что у нее отец захворал.
У Дрона сразу же спало напряжение. Украдкой с облегчением вздохнул и улыбнулся, мысленно посылая благодарность Инне.
— Дай нам халаты, мы к Макарову пришли.
Сергеев замялся.
— Ты чё, Лепила, не расслышал? — спросил его Вася Симута — три халата нам дай.
— Ребята, вчера вечером приходил Громов, вы же знаете, что он сейчас замещает Ефремова, так вот: он запретил без его ведома кого — нибудь из больных посещать в санчасти.
Дронов забеспокоился: «А вдруг оперу доложили, что я ночью был в санчасти».
— С Инессой Петровной все нормально?
— Все хорошо, она утром, предупредив меня об отпуске, ушла домой.
— Лепила, ты же здесь за старшего, — умасливал Дрон доктора, — тебе и карты в руки.
— Не могу я мужики, — Сергеев с опаской поглядел на дверь каптерки, — ну не могу.
Тут в коридор вышел Макар и приложив палец к губам, прошел мимом и поманил братву за собой. Поздоровавшись со всеми, он тихо сказал:
— Короче пацаны, шнырь санчасти все докладывает куму, так, что вы не обижайтесь на Лепилу. Громов если узнает, что он вас пропустил, выгонит его с работы. Петровны-то нет, и заступиться за него не кому.
— Мне кажется, настало время, шныря «нагнуть», — со злостью произнес Симута.
— Э-э! Нагибальщик, — осадил его Дрон, — хочешь все дело испортить.
— Подождите братва не спорьте, — обратился к ним Макар, — сегодня ночью я слышал, как дневальный Ефрема приходил в каптерку к нашему шнырю и они долго о чем-то говорили. Я так себе думаю, что шнырь и сливает всю информацию через дневального оперчасти куму-Громову.
— Да, мне уже кое-кто намекал на счет шныря санчасти. Санек, — Дрон обратился к Воробьеву, — ночью нужно в первую очередь этих двоих сук оприходовать. Завяжете им рты и закроете под замок, а как только мы поднимем в зоне кипишь, отмолотим их за милую душу.
Вы чай с собой взяли?
Симута приподнял низ куртки, в запазухе лежала половинка плиточного чая.
— Разделишь пополам и дашь шнырю с Лепилой. Мы с Макаром минут десять посидим в коридоре, если мусора увидят его на улице, враз закроют.
— А если шнырь вломит Громову, что Дрон был здесь, — предостерегал Симута.
— Ладно, все равно завтра бучу поднимем, так что мой приход погоды не сделает. Всех козлов под молотки пустим.