Путь Черной молнии 2

– Капитан, я тут немного перебрал, – чекист указал на пустую бутылку, – и не рассчитал своих сил – эту мразь воспитывал. Миль – пардон, за причиненные неудобства. Дмитрич тебя предупредил, чтоб ты меня до машины проводил? – Ермолов в ответ, молча, кивнул. Опьяневший капитан возмущенно произнес, – встречу родственников на вокзале и назад приеду. Будь они неладны, как не вовремя приехали.

Ермолов ничего не сказал, а выйдя из комнаты, позвонил ДПНСИ Брагину и объяснил ситуацию. Сергей выслушал капитана и отдал распоряжение:

– Так, быстро выводи гебиста и пусть он уматывает за своими родственниками. Контролерам накажи, чтобы перенесли Ирощенко в блок и поместили в медкабинете. Я через полчаса спущусь в подвал и проверю.

Получив указания, Ермолов подвел к «Волге» изрядно подвыпившего Брылова и спросил:

– Товарищ капитан, как вы в таком виде сядете за руль?

Брылов, обтерев усы в обе стороны тыльной стороной ладони, слегка заплетающимся языком, ответил:

– Мне до полного прояснения нужно принять на грудь еще литр, вот тогда я могу преподать высочайший класс вождения, – и громко захохотав, повернул ключ зажигания.

Охрана выпустила машину из главных ворот. Водитель медленно и уверенно направил ее вдоль административного здания к главной дороге.

Прошло ровно тридцать минут, после того, как пьяного Брылова выпустили из ворот тюрьмы. Только Брагин собрался посетить блок «В», как зазвонил телефон. Сергей поднял трубку: докладывал дежурный контролер из блока:

– Товарищ капитан, осужденный Ирощенко буйствует, бьет ногами по решетке, материт всех. Кажется, он пьян.

– Пьян?! Чушь какая-то. А куда вы его поместили?

– В третью камеру, где ему надлежит быть.

– Я же просил Ермолова, чтобы Ирощенко в медкабинете положили на кушетку. Мать вашу за ногу, – выругался Брагин, – ничего толком сделать не можете. Что там осужденный еще вытворяет?

– Кричит, не умолкая. Как-то нелепо высказывается… То возомнил себя капитаном КГБ, то обещает всем головы оторвать, то рычит как зверь. Требует срочно позвать к нему начальника СИЗО.

– Ладно- ладно, сейчас доложу Шилову, и мы решим, что с ним делать, если будет дальше буянить и хамить, поместите его в карцер, там быстро успокоится.

Сергей не стал звонить полковнику Шилову, а сам направился к нему в кабинет.

– Ну, все нормально? – спросил начальник изолятора, – Миша уже уехал?

– Да, Ермолов его проводил, а Ирощенко мы отправили назад в камеру. Правда… – Сергей умолк и состроил потешную гримасу.

– Что еще?

– Брылов избил его и довольно сильно. Пришлось в комнате для допросов мыть полы и стены, все кровью забрызгано.

– Вот дуралей, я же просил его, по лицу не бить.

– Похоже, капитан напоил его, перед тем как избить, контролеры говорят, что от Ирощенко разит спиртным за версту, и еще: из блока доложили, что Ирощенко буянит и ругается сильно. Будто возомнил он себя капитаном КГБ и обещал всем головы открутить.

– Ну, Миша, ну артист, накачал же его, – засмеялся Шилов.

Внезапно зазвонил телефон, из блока «В» срочно докладывали:

– Товарищ полковник, вам необходимо срочно прийти в блок, здесь такое творится…

– Что стряслось?

– Товарищ полковник, мне кажется это не заключенный Ирощенко, а кто-то другой…

– Что?! Прапорщик, ты в своем уме? Что ты мелешь, ты случаем не напился?

– Товарищ полковник, приходите скорее, иначе он выломает двери карцера.

– Вы что, его в карцер посадили? – обратился Шилов к Брагину.

– Алексей Дмитриевич, я им сказал, если заключенный будет сильно буянить, чтобы закрыли его в карцер.

– Ладно, пошли разбираться, ничего вам нельзя доверить, постоянно приходится проверять за вами.

– Товарищ полковник, я действовал строго по инструкции и вашему указанию, никаких излишеств в своих действиях я не допускал.

– Я не тебя виню, а разгильдяйство некоторых, не могут все нормально сделать. Обязательно было его избивать?

Дежурный контролер открыл дверь блока «В» и запустил начальство. В глубине коридора, где находился карцер, раздавались крики и сильные удары по внутренней решетке. Дверь открыли, решетку пока не трогали. Все присутствовавшие ужаснулись от увиденной картины: к дверной решетке подскочил разъяренный человек, все лицо и тюремная роба были перепачканы кровью. Под левым глазом «красовался» большой кровоподтек, правый глаз совершенно заплыл, нос был свернут на бок.

– Дмитрич, вы, что здесь совсем охренели?! – заругался заключенный, – какую проверку вы решили мне тут устроить? Да вы у меня все полетите к черту с насиженных мест. Я на вас в управу рапорт накатаю! Что смотрите? Это я – капитан КГБ Брылов Михаил Юрьевич. Что, не узнали? Гады ползучие…

У Шилова с лица сошла кровь. Он стоял онемевший, не в состоянии вымолвить слово. Постепенно его сознание возвращалось в нормальное состояние.

– Миша?! – удивился Шилов.

– Конечно я! Алексей Дмитриевич, прикажи своим открыть эту чертову решетку, да поживей!

Еще несколько секунд полковник что-то переваривал в своей голове, но потом дико закричал:

– Где Ирощенко? Где капитан Ермолов? Быстро их мне сюда, обоих.