Путь через равнину

Мужчина и женщина держали путь по правому берегу реки, но на некотором удалении от нее. Петляя и то и дело возвращаясь, река упорно текла на юг по прорытому ею среди равнины глубокому ущелью. Идя степью по верху русла реки, путники могли спрямлять путь, но зато на открытом пространстве их бесконечно обдувал ветер, слепило солнце и мочил дождь.

— Это та река, о которой говорил Талут? — разворачивая мех, спросила Эйла.

Мужчина вытащил из корзины довольно большой плоский кусок бивня мамонта, на котором были начертаны какие-то знаки. Взглянул на небо, сияющее в лучах непереносимо яркого солнечного света. Насколько он мог определить, день был в разгаре.

— А как это узнать, Эйла? — произнес наконец Джондалар, укладывая карту обратно. — Я не вижу никаких знаков. К тому же я привык судить о расстоянии, когда иду пешком. Удалец движется с другой скоростью.

— В самом деле потребуется целый год, чтобы добраться до твоего дома?

— Трудно сказать. Это зависит от того, с чем мы столкнемся в пути, какие возникнут проблемы, как часто придется останавливаться. Если мы достигнем Зеландонии через год в это же время, считай, что нам повезло. Мы еще даже не дошли до моря Беран, куда впадает река Великая Мать, а нам нужно добраться до самых ее истоков на леднике, — ответил Джондалар. В его необычно ярко-синих глазах сквозило беспокойство, а на лбу обозначились морщины. — Кроме того, нужно пересечь несколько рек, но больше всего меня беспокоит ледник. Мы должны пройти его, пока не начал подтаивать лед, то есть нам нужно добраться туда еще до весны, а на это трудно рассчитывать. Сильные южные ветры, дующие в том районе, могут подтопить глубинные слои за один день. Покрывающие их лед и снег начинают ломаться, как трухлявое дерево. Появляются широкие расщелины, снежные мосты над ними обрушиваются, лед размывается потоками талой воды, которые порой образуют глубокие впадины. Это опасно, несчастье может случиться в любое мгновение. Хотя сейчас лето и до зимы вроде бы далеко, наш путь лежит гораздо дальше, чем тебе может представиться.

Женщина кивнула. Какой смысл гадать, сколь долгое Путешествие им предстоит и что может произойти. Лучше думать о дне, который наступил, и строить планы лишь на завтра, ну, возможно, на послезавтра. И не стоит волноваться по поводу народа Джондалара и о том, примут ли они ее как равную, так, как это сделали Мамутои.

— Сейчас я хочу одного — чтобы перестало дуть, — сказала она.

— Да и мне надоело глотать песок, — согласился он. — Почему бы нам не навестить соседей? Может быть, там удастся раздобыть еду получше.

Взяв Волка, они вернулись в Ковыльное стойбище. Эйла все же слегка придерживала Волка. Они присоединились к группе людей, собравшихся возле костра, на котором жарился большой огузок оленьей туши. Вначале разговор не клеился, но затем любопытство сменилось теплым интересом и опасения рассеялись в оживленной беседе. Лишь немногим из тех, кто населял эти степи, доводилось встречать новых людей, впечатление от таких встреч надолго давало пищу рассказам и спорам. Среди обитателей стойбища Эйле особенно приглянулась молодая женщина с маленькой дочкой, которая уже могла сидеть без посторонней помощи. Крошка своим заливистым смехом просто очаровала их, особенно Волка.

Вначале молодая женщина очень нервничала, увидев, что Волк сосредоточил все внимание на ребенке, но тот начал вылизывать девочку, а та сперва радостно хихикала, а потом стала дергать его за шерсть, и всех удивило, что Волк терпеливо сносил это.

Другим детям тоже захотелось потрогать животное, и вскоре Волк уже играл с ними. Эйла рассказала, что Волк вырос с детьми Львиного стойбища и, возможно, теперь скучал по ним. Он всегда очень заботливо относился к маленьким или слабым и, казалось, мог различить непреднамеренное пощипывание ребенка и нарочитое таскание за хвост у старших ребят. От первых он мог стерпеть многое, но на вторых угрожающе рычал или мог даже слегка куснуть в качестве предупреждения.

Джондалар упомянул о том, что они недавно покинули Летний Сход, на что Рутан ответил, что устройство поселения заставило их отложить выезд, а то они были бы там. Затем начал расспрашивать Джондалара о его странствиях и об Удальце. Многие прислушивались к их разговору. Казалось, что обитатели лагеря не выказывали особого желания задавать какие-либо вопросы Эйле, да она и сама не напрашивалась, хотя мамуту, возможно, хотелось бы отвести ее в сторону и обсудить темы, известные лишь посвященным. Даже Тури была настроена более спокойно и благожелательно, и, перед тем как покинуть стойбище, Эйла попросила ее передать в Львиное стойбище, что она любит и помнит их всех.