Путь через равнину

* * *

Эйлу тревожили неясные предчувствия. Ничего определенного, просто странное ощущение беспокойства. Прежде чем спуститься с высокого холма, они заметили, что над горами на западе собираются тучи, там уже посверкивали молнии и доносилось далекое громыхание грома. Но над ними было чистое, ярко-синее небо, солнце только миновало зенит. Ничто не предвещало дождя, но Эйла не любила грома. Глухой рокот всегда напоминал ей о землетрясении.

«Может быть, через день или два начнутся мои лунные дни? — подумала Эйла, пытаясь избавиться от пронизывающего ее беспокойства. — Надо переложить поближе кожаные ленты и шерсть муфлона, что дала мне Неззи. Она говорила, что это лучшее, что можно использовать во время пути. И она была права. Кровь быстро смывается в холодной воде».

Никогда прежде Эйла не видела онагров. Задумавшись, она спускалась с холма, не обращая внимания на окружающее, и вначале подумала, что животные, показавшиеся вдали, это лошади. Но когда те приблизились, она заметила разницу: они были немного меньше, уши были длиннее, а хвост — короткий, покрытый шерстью, как и все тело, — кончался более темной кисточкой. Шерсть, красновато-коричневая на спине и боках, была намного светлее на брюхе и ногах. По хребту шла темная полоса.

Эйла сравнила их окраску с лошадиной. Шкура большинства степных лошадей имела нейтральный серовато-коричневый оттенок, как у Уинни. Темно-коричневая окраска Удальца была нетипичной. Густая жесткая грива кобылы с ее темно-серой гаммой продолжалась такого же цвета полосой вдоль спины вплоть до хвоста. Ноги у копыт были темнее по цвету. Почти черные. Гнедой окрас жеребца был слишком темным, чтобы можно было различить черную полосу на хребте, но черные грива, хвост и ноги говорили о принадлежности к породе.

Маячившие впереди животные, казалось, отличались по окраске и строению тела от степных лошадей, однако это были именно лошади. Эйла заметила, что даже Уинни проявила интерес к ним, хотя обычно мало внимания обращала на других животных. Перестав пастись, табун также посматривал в их сторону. Любопытный Волк уже было приготовился бежать к необычным лошадям, но Эйла заставила его остановиться. Ей хотелось получше рассмотреть их. Один из онагров вдруг издал крик, и женщина заметила, что этот звук не походил на ржание и был скорее скрипучим и неприятным.

Удалец замотал головой и ответил ржанием, а затем, вытянув морду, стал принюхиваться к большой куче свежего навоза, напоминающего запахом и видом лошадиный. Эйла подъехала к Джондалару. Уинни наклонила морду к куче, но принюхивалась дольше. Эйла решила, что помет пах не совсем обычно, возможно, из-за различия в пище.

— Это лошади? — спросила Эйла.

— Не то чтобы. Они похожи на лошадей, ну, как лось похож на северного оленя. Их называют онаграми, — объяснил Джондалар.

— Интересно, почему я их не видела прежде?

— Не знаю… Но кажется, им нравится этот тип местности. — Он указал на скалистые холмы и редкую растительность.

Онагры, внешне походившие на помесь лошади и осла, на самом деле были уникальным и жизнеспособным видом, более выносливым, чем лошади, поскольку могли кормиться и грубой пищей, например корой деревьев, листьями и корнями. Когда люди подъехали ближе к табуну, Эйла заметила двух жеребят. Они вызвали у нее улыбку, напомнив Уинни, когда та была моложе. Рявкнул Волк, стараясь привлечь ее внимание.

— Хорошо, Волк, — сказала она. — Уж если тебе так хочется погоняться за этими… онаграми, давай!

Эйла радовалась, что обучение животного продвигается успешно, но Волку не нравилось оставаться долго в неподвижности, он все еще был полон щенячьего восторга и энтузиазма. Волк снова рявкнул и понесся к табуну. Онагры сорвались с места и, наращивая скорость, вскоре оставили молодого охотника далеко позади. Он догнал Эйлу и Джондалара, двигавшихся в сторону широкой долины.

Хотя речные долины, которые то и дело приходилось пересекать, перемежались плоскогорьями, сама равнина медленно понижалась к дельте реки Великой Матери и Беранскому морю. Поскольку они шли на юг, становилось теплее, и летние ветры, образованные воздушными потоками над морем, смягчали погоду.

Путники уже не надевали верхней одежды даже по утрам. Для Эйлы приятнее всего был холодный резкий воздух раннего утра; после полудня, когда становилось жарко, жарче, чем обычно, ей хотелось окунуться в студеную речную воду.

Она взглянула на мужчину, ехавшего в нескольких шагах впереди. Обнаженный до пояса, босой, он был одет лишь в короткие штаны. Длинные светлые волосы, схваченные тесемкой на затылке, отблескивали на солнце, смуглое тело было покрыто потом. Он оглянулся, и она увидела его чисто выбритое лицо, сильный подбородок; до сих пор у нее оставалось смутное ощущение неудовлетворенности при виде взрослого мужчины без бороды… Джондалар объяснил как-то, что предпочитает отпускать бороду зимой, для тепла, но летом он всегда сбривал ее, чтобы было прохладнее. Для этого использовался специальный остро заточенный кремневый нож.