Путь через равнину

И когда она подошла к нему, он с трудом в это поверил. Он осторожно положил ее на меха, посмотрел на нее и увидел в ее глазах любовь. У него вдруг защипало в горле, ему захотелось расплакаться. Он сделал все, что сказал Лозадуна, предоставил ей все возможности, даже склонял ее к этому, но она пришла к нему. Не было ли это знаком Матери, который указывал, что если Эйла забеременеет, то ребенок будет от его духа?

Он задернул шкуры, и, когда она приподнялась, чтобы раздеться, он мягко уложил ее обратно.

— Сегодня моя ночь. Я хочу делать все сам.

Она легла на спину и слегка улыбнулась, предчувствуя сладостное ожидание. Он вышел и вернулся с горящей палочкой, затем зажег небольшой светильник и установил его в нише. Свет был неяркий, чтобы только кое-что видеть. Он уже начал снимать с нее одежду, но потом остановился.

— Мы можем найти путь к священному источнику с помощью этого? — Он указал на светильник.

— Говорят, что источник истощает мужчин, лишает их мужской силы.

— Поверь, сегодня такого не случится, — улыбнулся он.

— Тогда все будет прекрасно.

Они надели парки, взяли светильник и тихо вышли наружу. Лозадуна улыбнулся. Горячий источник никогда не действовал на него долго. Просто приходилось себя контролировать. Но не только Лозадуна видел, как они уходили.

Детям никогда не запрещали бывать на празднике Великой Матери. Они учились тому, что должны будут делать, когда станут взрослыми. Когда они играли, то часто изображали старших, и прежде чем они были готовы к половым связям, мальчики совершали определенные движения, подражая отцам, а девочки изображали роды, используя кукол. Как только они становились половозрелыми, они вступали во взрослую жизнь, проходя особые ритуалы, которые не только давали им звание взрослого, но накладывали на них соответствующие обязательства, хотя они могли еще несколько лет не выбирать спутников. Дети рождались в положенное время, когда Великая Мать благословляла женщину, но у очень молодых женщин дети рождались редко. Всех детей встречали радушно и заботились о них.

Мадения бывала на праздниках Великой Матери с тех пор, как помнила себя, но в этот раз все было по-другому. Она видела несколько пар: никто никому не причинял боли даже тогда, когда женщину выбирали сразу несколько мужчин, но особенно ее интересовали Эйла и Джондалар. Как только они вышли из пещеры, она надела парку и пошла за ними.

Найдя путь к шатру с двойными стенами, они прошли во второе помещение. Оглядевшись, они поставили светильник на земляной алтарь. Затем сняли парки и уселись на войлочные маты.

Джондалар начал снимать сапоги Эйлы. Целуя ее жарко и долго, он развязал на ней тунику и то, что было под ней, и снял. Наклонившись, он поцеловал ее. Он снял с нее все остальное, поцеловав ее лобок, покрытый мягкими завитками. Затем, раздевшись, он обнял ее, радуясь, что они прикасаются друг к другу, и тут же захотел ее.

Подойдя к бассейну с горячей водой, они окунулись один раз и пошли к месту для мытья. Джондалар взял горсть мягкого мыла и начал намазывать спину Эйлы, ее округлые груди, все тело, избегая трогать теплые влажные места. Тело стало гладким и скользким, ему нравилось прикасаться к ее коже. Эйла закрыла глаза, ощущая, как его руки ласкают так, как умел только он, и полностью отдалась их власти, чувствуя малейшее прикосновение. Затем он намылил ее ноги, подняв каждую ступню. Целуя ее губы и чувствуя ее язык, чувствуя, что она отвечает, он ощутил, как помимо его воли оживает его мужская плоть, пытаясь достичь ее.

Он начал намыливать ее подмышки, затем полные тугие груди, чувствуя, как твердеют соски под его пальцами. Дрожь, словно молния, пробежала по ее телу, когда он притронулся к соскам, и где-то глубоко внутри возникло желание. Когда он дотронулся до ее живота и бедер, она застонала от нетерпения. Он ласкал ее нижние губы и, найдя ее место Наслаждения, нежно потер его. Затем, подняв большую деревянную чашу, полную воды, он стал лить на нее воду. Ополоснувшись несколько раз, они пошли к бассейну с горячей водой.

Погрузившись в воды источника, мужчина и женщина сидели на каменных скамьях, прижавшись друг к другу. Затем он положил ее на мягкие маты и окинул спокойным взглядом.

К ее удивлению, он, раздвинув ее ноги, коснулся языком нижних губ и внутренних складок. Соли не чувствовалось, исчез даже ее специфический вкус. Это было новое ощущение — пробовать ее на вкус и не узнавать его. Только он начал наслаждаться новизной этого, как она в истоме застонала. Казалось, что это получилось внезапно, но она была готова к этому. Она чувствовала, как в ней нарастает возбуждение, как оно достигает пика, волны наслаждения вновь и вновь омывали ее, и вдруг он почувствовал ее вкус.