Путь

– Нет-нет! Покупать ничего не нужно, – она засмеялась, – вы точно не из этих мест, теперь я убеждена в этом. Жизнь гигаполиса настолько изобильна, что еда и кров предоставлены каждому желающему, с этой стороны люди и вовсе не работают. Первая Таблетка так же предоставляется бесплатно, чтобы вы попробовали, как хорошо жить с той стороны и как хорошо жить с Таблеткой, а потом ее просто нужно принимать раз в неделю. Она предоставляется бесплатно на любом рабочем месте с той стороны. Таблетка, кстати, называется «Ничто».

– Как же так, если вы утверждаете, что она такая чудодейственная, то почему сами ее не принимаете? Как, кстати, вас зовут?..

– Катя, – девушка зарделась, но не смутилась и продолжила, – Как же! Конечно принимаю, просто работаю здесь, а живу по ту сторону, там спокойнее.

– Так значит, если я приму эту вашу таблетку, мы сможем встретиться с той стороны, предположим завтра вечером? – уже совершенно обо всем позабыв, проронил Путешественник.

– Конечно! Я буду очень рада, человек не из наших мест такая редкость!

Она взяла салфетку и что-то на ней незаметно написала, а потом положила на нее таблетку непонятного коричневого цвета и подвинула. Арсений сунул записку в карман, положил таблетку в рот и запил стаканом воды. Глупо улыбнувшись, он стал медленно опадать на диван и последнее, что он запомнил, девушка все так же приветливо сказала: «Добро пожаловать!»

***

Очнулся Арсений в яркой комнате, сидящим в каком-то облупленном кресле. Он осмотрел себя – внешне никаких повреждений, да и внутри ничего особенного он не чувствовал. Путешественник на миг задумался и в растерянности стал осматривать свои руки, попеременно трогая их и щипая. Ничего.

Это ничего было каким-то абсолютным и непререкаемым, наконец Арсений понял, что он чувствует – он чувствовал Ничто. Это ничто было всеобъемлющим, и наполняло его до краев, заставляя с непривычки ежиться на стуле, но это было приятно. Можно сказать несказанно приятно – здесь и сейчас ничего не имело значения, ни одна часть тела не болела, а мозг был чист и свеж, он будто бы парил в воздухе от неожиданной легкости и ничто не намекало, что нужно возвращаться обратно. Он находился в огромной комнате, заполненной людьми, и один из них, видимо, главный, сидел на возвышении, немного впереди самого Арсения. Перед ним на дубовом столе лежала исполинского вида печать.

Этот несуразный напудренный субъект в парике сначала пристально глядел на Путешественника, уже облаченного чьими-то заботливыми руками в аккуратный серый костюм и причесанного до состояния заправского мафиози. Уж не та ли девушка его переодевала, мечтательно задумался Арсений, но тут же моментально ему стало все равно и он продолжил процедуру самокопания, уставившись на нежданного судью в белом парике.

Тем временем тот начал произносить какую-то приветственную речь на непонятном языке. Сначала Арсению было все равно, что тот говорит, это даже его забавляло, но через некоторое время стало все же интересно, и он сосредоточился. Через некоторое время он стал все отчетливо понимать: «… новоиспеченному члену нашей коммуны рады предоставить все права и привилегии населения части города, употребляющей таблетку «Ничто» (о, славятся дни ее изобретателя! ), и поместить его в центр адаптации. Теперь у тебя нет имени, прошлого и будущего, ты такая же часть коммуны, как и все остальные. Ты волен делать что угодно, с одним-единственным условием – употреблять Таблетку раз в неделю. Теперь мы помещаем тебя в адаптационный центр, до полной синхронизации с остальным населением». С этими словами этот странного вида индивид взял огромную печать со стола и изо всей силы грохнул ей по какому-то документу, который находился у него на столе.

– Позвольте… – попытался что-то уточнить Арсений, но ему быстро стало все равно, он откинулся на спинку стула и махнул рукой. Вскоре он и вовсе так расслабился, что глаза стали невольно закрываться и комната, забитая незнакомыми ему людьми, стала уходить куда-то вдаль, уступая место безразличным ярким сновидениям.

Проснулся наш герой в совершенно ином не знакомом ему месте. Он лежал на кушетке и его руки были привязаны к подлокотникам какими-то незамысловатыми путами. Осмотревшись, он понял, что находится в больничной палате, но на вид она показалась какой-то странной – приличный ремонт и достойная обстановка: будто бы находишься у себя дома, за одним исключением: ты привязан к больничной койке. Не хотелось ни есть, ни спать, ни чего-то еще, ничего не болело, голова была такая ясная и казалось, чтобы постичь все тайны мироздания, достаточно приложить одно малюсенькое усилие, но делать этого так же не хотелось. Очень странное состояние покоя и ничего… Немного погодя, в дверь постучали.