Путь

– Вот этим человеком и должен стать ты. Сейчас, когда все люди прикованы к шоу, каждый из них услышит твои слова, но сделать это нужно быстро, – при этих словах несколько человек стали тарабанить в дверь.

Не давая Арсению опомниться, Вязьман зажег свет и направил камеру прямо на Путешественника.

– Камера, мотор! – произнес он и щелкнул переключателем.

Арсений встал – он понимал, что его изображение транслируется на каждый экран этого чужого ему мира и каждый человек сейчас внимательно вглядывается в его лицо. Это было страшно. Даже люди на арене отвлеклись от игрища и смотрели на этого одинокого человека на экране, да и сами участники с удовольствием прекратили свою бойню и ждали, когда же этот незнакомец заговорит. Арсений несколько раз пытался начать свой монолог, но вместо слов у него выходило нечленораздельное мычание. Наконец, пересилив нервную дрожь, он все же начал:

– Послушайте, люди, очнитесь! Что вы делаете с собой и со своей жизнью? Смотрите шоу! Да вы наверное шутите? Вы убиваете лучшие дни своей жизни у глупого телеэкрана, в поиске пустых развлечений в Интернете и ухахатываетесь глупости и неудаче других. То, что вы смотрите, настолько дико и порочно, что вы порой нервно щуритесь, отворачиваетесь, но все равно продолжаете смотреть и глупо хохотать. За этим беспросветным глядением в экран проходят года, люди уходят и приходят, а вы как были, так и остались около своих экранов, созерцая форменное ничто, пожирающее ваш мозг и ваше время. Не мне вам рассказывать, как быть и что делать, но просто оглянитесь вокруг, задумайтесь, что происходит и сделайте наконец что-нибудь со своей жизнью, а то под конец, обернувшись назад, вы не увидите ничего кроме, экрана…

Его речь была проста и откровенна, и чем больше он говорил, тем больше погружался в собственную речь. Вскоре он начал размахивать руками и что-то выкрикивать, доказывать и бить кулаком в ладонь. Это было захватывающе и проникновенно. Арсений потерял счет времени, и реальность ускользала от него. Когда он закончил и поднял глаза, на него все так же светила камера, но казалось, что кроме этого света ничего больше нет. Он обернулся вокруг и не обнаружил знакомой обстановки, лишь этот свет, который был и сверху, и снизу. Казалось, что он стоит прямо в воздухе. Желая проверить это, Арсений сделал шаг вперед и полетел вниз во всепоглощающее белое сияние и лишь последний укол резкой боли в руке напомнил о том, что он еще есть.

Глава 8. Волшебная таблетка

Солнце не спеша садилось на праздный дремлющий город. Его лучи лениво скользили по каждому, кто в этот час направлялся домой, по делам или просто гулял навстречу сумеркам. Люди как всегда спешили, стремились куда-то успеть, но что-то в этой картине незримо изменилось. То тут, то там прохожие улыбались друг другу, с лиц исчезло безразличие и пропал этот ужасный серый цвет из гардероба большинства прохожих. Все те же транспортные потоки сходились и расходились на улицах мегаполиса, но машины стали чистыми, а люди в них опрятнее и приветливее, пропускали друг друга на перекрестках и больше не хамили, наверное не было повода. С автомобилей и с улиц исчезли развешанные повсюду мобильные телевизоры, долбящие рекламу и всякую прочую дребедень. Люди больше не шли, уставившись невидящими глазами в экраны бесполезных пластмассовых ящиков, высматривая там истины, которых в них никогда не было. Они общались друг с другом – с тем, кто шел рядом или просто попался по дороге домой на остановке, и это было замечательно. Парни вели своих девушек под руку в бесчисленные кафе вокруг, и среди всех этих пар чувствовалось единение, не обремененное необходимостью искать что-либо. Все изменилось в этом новом мире, мир стал другим, и сейчас Арсений смотрел на него откуда-то с высоты, может из окна небоскреба, а возможно и попросту вися в воздухе. Что, однако, не могло не настораживать.

Неожиданный удар в плечо привел его в чувство.

– Готово, шеф!

Арсений по-прежнему находился в тату-салоне, распластанный в кресле среди задымленного сигаретным дымом антуража. Напротив него сидел бородатый татуировщик и тихо посмеивался: «Да, таких остолопов у меня еще отродясь не было. Пришел ко мне значит с бумажкой, полной неадекватных символов и говорит, рисуй, а сам – ась, и отрубился. Ну я, нарисовал как смог, вроде похоже, ты посмотри. Хотя даже если не понравится деньги я все равно возьму. Тут никакой гарантии, сам понимаешь».

Путешественник взглянул на свою руку, с которой заботливо была стерта сукровица. Рука сильно саднила, но символы, которые были там изображены, очень походили на те, что Арсений хотел изобразить. Он сосредоточился и внимательно стал смотреть на эту китайскую грамоту, но, как ни старался, закорючки так и оставались на месте, не меняя своего значения. Значит, он был дома, в реальном мире и его теория работала.

– Спасибо, – коротко бросил он и положил деньги на прилавок. – Сдачи не надо.