Работай… – Когда погрузишься в глубины профессионального труда, сама душа твоя постепенно изменится. Станешь более зрелым, станешь мужем, и ты оставишь навсегда желание посплетничать, которое подтачивает твою душу.
344
Наставник! Ты упорно стремишься освоить метод, по которому твои ученики как можно полнее узнали бы мирскую премудрость. Стремись так же упорно освоить христианскую аскезу – единственный для тебя и твоих учеников путь к совершенству.
345
Культура, культура! – Прекрасно: пусть никто не превзойдет нас в стремлении к ней.
Но все же культура – это не цель, а средство.
346
Ученик, взращивай в сердце действенное благочестие, преуспевай в занятиях, воспитывай в себе неотступное желание апостольского служения в своей профессиональной среде. Если у тебя будут подлинные знания, – религиозные и профессиональные, – то скорый и настоящий успех не заставит себя ждать.
347
Ты стремишься иметь как можно больше знаний – и думаешь лишь об этом, забывая о необходимости воспитывать свою душу. – Чтобы Он царствовал в этом мире, нужны люди, идущие по путям земным со взором, устремленным в небеса; успевающие в профессиональных делах, и – через них, – в нешумном, но действенном апостольском служении.
Воспитывай душу – и будешь работать для Христа.
348
Твои легкомыслие, распущенность, лень – это следствие трусости и любви к комфорту (о чем непрестанно говорит твоя совесть), но это не Путь.
349
Не тревожься, если высказанное тобою справедливое мнение вызвало гнев твоего собеседника. Это – неправедный гнев, это – грех фарисея.
350
Ты учен, да к тому же – хороший христианин. – Но все же этого мало. Если ты не обуздаешь своего характера, если свое усердие и свои познания не облагородишь воспитанностью, – то никогда не станешь святым. – Несмотря на твою ученость, тебя придется держать на привязи, как мула.
351
Твой самодовольный вид антипатичен и докучлив. Более того – он провоцирует насмешки и, что всего хуже, сводит на нет твое апостольское служение.
Не забывай: и посредственность может гордиться своей "ученостью".
352
Твое безграничное самомнение, твоя напускная важность – всего лишь плоды твоей неопытности.
– Ты уж, пожалуйста, исправляйся. А то, сделаешь карьеру и займешь руководящие посты – это бывает сплошь и рядом, – а если ты не удостоверишься в своей никчемности, то откажешься прислушиваться к мудрым советам. – И страшно подумать, сколько вреда причинит твоя бестолковость.
353
Секуляризм, нейтральность… Старые мифы, вечно их омолаживают.
Ты что же, думаешь, что веру можно вот так, запросто оставить за дверями университета, учреждения, клуба или парламента – как пальто в передней?
354
Береги отпущенное тебе время. – Помни об участи проклятой Господом смоковницы. Она тоже зеленела, тоже действовала, как ты.
– Не пытайся себя оправдать. – Смоковнице не помогло и то, что время плодоношения еще не наступило, когда Господь искал на ней смоквы.
– И осталась она навегда бесплодной.
355
Те, кто работает ради денег, вечно спешат, дорожа каждой минутой. Они говорят, что время – деньги. Для нас, работающих на ниве душ человеческих, время – это слитки славы Господней!
356
Как можешь ты, целыми днями бездельничая, считать себя христианином? – Или забыл, как Христос трудился в Назарете?
357
Ты говоришь: "Когда мы пребываем в праздности, все соблазны так и набрасываются на нас – словно только того и ждут". Верно, ведь сама праздность является грехом!
– Работающий ради Христа не должен иметь ни одной свободной минуты; отдых – не безделье, а возможность переключиться на то, что требует меньших усилий.
358
Муж с апостольской душой, пребывающий в праздности… Не понимаю.
359
Исполни свой повседневный труд для Господа – и ты его освятишь.
Путь› Образование› Глава 16
360
Как чистосердечно ты смеялся, когда я посоветовал тебе доверить свою молодость под покровительство Святого Архангела Рафаила! – Чтобы он привел тебя, как юного Товия, к праведной супружеской жизни с доброй, прекрасной и богатой женой, – добавил я, шутя.
И как задумался ты над советом препоручить себя заботе другого юноши, Иоанна-апостола – на тот случай, если Господь потребует от тебя большего.
361
"Необходимы честность и верность долгу в отношении больного; спокойная, трезвая объективность, далекая от истерики, – только она может быть полезна в наших условиях. В отличие от родных и близких, врач не может позволить себе бесполезных слез. Представьте себе поле боя, санчасть, забитую ранеными, которых некому и некуда вывозить – а их все больше! – и толпы рыдающих над каждой койкой. Прямо хоть в плен сдавайся!" Эти строки военного врача я выписал для тебя, сетующего на то, что с тобой круто обращаются и что тебе недостает той нежности и сочувствия, которые ты в избытке вкушал у себя дома.
362
Я не ожидаю чудес – вполне достаточно тех, о которых сказано в Писании. – Вот, чего я жду от тебя: исполняй свой долг и отзывайся на благодать Божию.
363