Пустыня смерти

Они освежевали антилопу, и вскоре на костре варилась аппетитная похлебка. Запах мяса оживил людей, которые уже готовились к смерти.

На следующий день они остались в лагере, устроенном между горами и равниной, и сушили недоеденное мясо про запас. Чем больше они наедались, тем выше поднимался в них боевой задор; один лишь капитан Салазар оставался мрачным.

Молча он съел небольшой кусочек мяса. Длинноногий, уверившись, что остатки отряда выживут, попытался отвлечь Салазара от его невеселых мыслей о будущем, но капитан продолжал хмуриться и ограничился кратким ответом:

— До Эль-Пасо теперь недалеко, — проговорил он. — Мы уже в конце нашего похода.

Больше он ничего не сказал.

Длинноногого он отпустил разведать перевалы в горах — тот вернулся спустя четыре часа, обнаружив удобный проход не далее чем в десяти милях к югу. Отряд преодолевал это расстояние весь день и остановился на бивак в глубокой расщелине между гор, как раз у подножия этого перевала.

В тот вечер все переживали необъяснимое беспокойство. Верзила Билл Колеман, не смирившись с тем, что нигде не нашлось никакого музыкального инструмента, сложил вместе ладони и изобразил, будто играет на губной гармошке. Гас смотрел, не отрываясь, на далекие горы — их неясные контуры вселяли в него легкую тревогу.

— Надеюсь, что сейчас медведи не бегают по горам, — сказал он. — Я слышал, что зимой они спят в берлогах.

— Почему же, медведи шныряют по горам, когда им захочется. Они шастают везде, где только им нужно, — разъяснил Длинноногий.

— А я почему-то думал, что они в основном живут в горах, — усомнился Гас. — Совсем не хочется, чтобы меня сожрал этот проклятый зверь в тот момент, когда мы все находимся столь близко от вкуснейших дынь.

В ту ночь никто не спал. Матильда смазала больную ступню Калла жиром антилопы, который она специально приберегла для этих целей. Теперь Калл ходил заметно лучше — почти как раньше. Однако костыль все же не бросил и по большей части носил его в руке как ружье.

Когда отряд начал переход через перевал, над ним повисла радуга на фоне голубых облаков. Она висела целый час, пока они не подошли к седловине перевала и там разноцветные дуги рассыпались. Когда они добрались до вершины перевала, то впереди, на западе, чуть пониже облаков, увидели ярко сиявшее солнце.

К полудню облака рассеялись, и горы озарило солнце. Целых три часа отряд пробирался через узкий, продуваемый семью ветрами каньон, а затем начал спуск по западному склону гор. Внизу перед собой они увидели деревья, растущие по обоим берегам реки. На юге Гас заметил устремившиеся ввысь столбики дыма, и на сей раз это был не мираж. Около реки виднелось селение — они увидели вблизи него кукурузные поля и пасущихся коз.

— Ура-а, ребята! Мы спасены! — не удержавшись от радости, выкрикнул Длинноногий.

Все приостановились и принялись разглядывать расстилавшуюся перед ними плодородную долину. Кое-кто из мексиканских солдат-мальчишек прослезился. В селении виднелась даже небольшая церквушка.

— Ну вот, Матти, мы все же дошли, — с облегчением сказал Длинноногий. — Может, увидим здесь и почтовый дилижанс, отправляющийся в Калифорнию, и ты еще поспеешь на него.

Он все еще продолжал держать в руках врученное ему капитаном Салазаром на случай непредвиденной охоты ружье. Когда они уже спускались с горы по направлению к Рио-Гранде, капитан Салазар без лишних разговоров отобрал у него ружье.

— Капитан, все нормально, оно же ваше, — сразу согласился Длинноногий.

Капитан не ответил. Он еще раз оглянулся назад, на Пустыню смерти, и быстро зашагал вниз с горы.

6

Усталые мексиканские солдаты и техасские военнопленные входили в селение Лас-Паломас, а над рассыпанными на улицах кукурузными зернами с полопавшейся от мороза кожурой кружили голуби, от которых, собственно говоря, и получил название этот населенный пункт. Пожилой человек, доивший на околице деревни козу, встрепенулся, увидев тянувшихся недружным строем незнакомых людей. Из церквушки выскочил священник и тут же нырнул обратно. Через секунду-другую зазвонил колокол, но не с колокольни, а откуда-то из центра деревни, от колодца. Из низеньких домишек выползли жители: мужчины и женщины бросали свои занятия и бежали смотреть на грязных и потрепанных странников, шагающих по улице их селения. Местным жителям они казались выходцами с того света — такими странными и изможденными, что к ним даже никто не осмеливался подходить. Мундиры мексиканской армии, висевшие на них, так запачкались и обтрепались, что мало чем походили на военную униформу.

Капитан Салазар подошел к старику, доившему козу, и вежливо поклонился ему.

— Я капитан Салазар, — представился он. — А вы не местный ли староста?

Старик лишь мотнул головой и посмотрел на улицу — не может ли кто-нибудь помочь ему потолковать с незнакомцами. За всю свою жизнь он ни разу не покидал Лас-Паломаса и не знал, как надо разговаривать с людьми, пришедшими неизвестно откуда.

— Нет у нас никакого старосты, — ответил он чуть помедлив. — Апачи приходили сюда, когда он работал на кукурузном поле.