Пустыня смерти

На следующий день нашлись еще четыре лошади. Две получили серьезные ожоги, но две оказались в порядке. Калеб пристрелил обожженных, мясо их засушили на солнце. Днем рейнджеры наткнулись на крохотную впадинку на равнине, забитую илом и грязью. На самом дне ее оказалось немного вонючей воды. Во впадинку набилось полным-полно лягушек и головастиков, но рейнджеры не побрезговали, с жадностью набросились на покрытую зеленью воду. Кое-кого тут же начало рвать. Хоть они и мучились от жажды, тем не менее удержать воду в желудке не смогли.

На следующее утро Калеб принял решение разделить отряд.

— Капрал Калл и капрал Маккрае могут отправляться с тобой, Уэллейс, — распорядился он. — Берите трех лошадей и постарайтесь добраться до какого-нибудь поселения. Скачите день и ночь, но давайте отдохнуть лошадям каждые три часа. Ищите селение, называемое Антон-Чико, его нужно найти в первую очередь.

— А кому отдать оставшихся лошадей? — поинтересовался Верзила Билл.

— Одну возьму я, а другую — Чадраш, — решил Калеб. — Мы будем двигаться параллельным курсом и кто-то непременно наткнется на воду.

— А если не наткнемся? — поинтересовался Джонни.

— Тогда будем молиться, — ответил ему Калеб — Бог смилуется и пошлет грозу с проливным дождем

Калл и Гас не думали, что им придется откалываться от отряда Оба они крепко подружились с Джимми Твидом, который сохранил веселый нрав, несмотря на все обрушившиеся напасти. Когда Верзила Билл и Черныш Слайделл пели по вечерам, Джимми всегда подпевал им. Томми Спенсер, самый молодой из миссурийцев, сидел и слушал Джонни Картидж ходил и хныкал, что нет возможности вылить как следует. Его преследовали ночные кошмары, поэтому он всегда напивался до того, как они начнутся. Эти молодые ребята составляли дружную кучку внутри отряда, от них было тяжело уезжать. Гас хотел, чтобы и Матильда присоединилась к их компании — когда ему было тошно на душе, она успокаивала его и относилась чисто по-матерински. Поэтому он не понимал, с какой стати одному старому Чадрашу достается вся ее забота.

— Если вас захватят в плен мексиканцы, сохраняйте спокойствие, — наставлял их перед отъездом Калеб.

— Сохранять спокойствие насчет чего? — не понял Длинноногий.

— Не трепаться им про нашу численность, — пояснил далее Калеб. — Пусть думают, что нас здесь тысячи.

Длинноногий посмотрел на почерневших, измученных людей, многие из которых так страдали от жажды, что у них распухли языки.

— Я не буду хвастаться, что у нас могучее войско, — сказал он. — Половина из нас, может, умрет, пока мы найдем кого-нибудь, кто нас выслушает.

Он отъехал немного на запад, а затем повернул лошадь назад.

— Может статься, что единственным способом выжить будет сдача в плен, — предположил он. — Если бы я мог захватить вас в плен, то сделал бы это прямо сейчас.

Сказав эти слова, он повернулся и поскакал на северо-запад Гас и Калл махнули на прощание Верзиле Биллу и всем остальным и поскакали вслед за Длинноногим. По мере продвижения им казалось, что просторы впереди ширятся и становятся более пустынными. Проскакав несколько минут, Гас оглянулся, чтобы в последний раз посмотреть на отряд, и увидел, что тот исчез. Его поглотила огромная равнина. Она казалась однообразной и ровной, но если повнимательнее присмотреться, можно было заметить множество неглубоких впадин и пологих пригорков. Гас старался не сбиваться с прямого пути. Ему вовсе не хотелось отстать и заблудиться. Небо было таким глубоким и просторным, что он терял ориентировку. Даже когда он смотрел прямо на солнце, все равно не чувствовал уверенности, что знает, в какую сторону надо держать направление.

Они проскакали целых шесть часов и не заметили никакого движения, лишь шевелилась трава, да вдалеке промелькнули один-два кролика. Калл чувствовал себя нарушителем, вторгшимся в чужие владения. Он понимал, что находится в чужой стране, и не знал, где кончается Техас и начинается Нью-Мексико. Но здесь простирались земли и не техасцев и не нъю-мексиканцев — он вторгся на земли команчей. Наблюдая за ними, когда они гуськом пересекали каньон, он понял, что команчи являются хозяевами своих земель и знают их так глубоко и досконально, что рейнджерам никогда не достичь их опыта и знаний. Ни одна лошадь под команчами и ни один команч ни разу не упали и даже не споткнулись, когда пересекали каньон по гладким скалам. Пешие же рейнджеры цеплялись за кустики и траву, когда спускались с края каньона, спасаясь от пожара, и тем не менее несколько из них упали и разбились насмерть. Индейцы могли то, что белым нипочем не сделать.

Он поделился своими мыслями с Длинноногим, тот неопределенно пожал плечами и ответил:

— Довольно скоро мы будем вне их досягаемости. Мы движемся к землям апачей, а может, уже скачем по ним. Они, конечно же, ничуть не лучше, но у них не так много лошадей, поэтому они передвигаются медленнее команчей. Большинство апачей — это пешие индейцы.