Пустыня. Очерки из жизни древних подвижников

Едва появившись в России, христианство, как весна водами половодья, наводнило дебри этими «небесными человеками, земными ангелами». Никакие внешние препятствия, никакие тягости северного климата не могли уменьшить этой распалявшей русскую душу жажды «пустыни». Чуть христианство утвердилось прочно на святых горах киевских, является великая рать бессмертных иноков с родоначальниками своими преподобными Антонием и Феодосием. То были первые жаворонки, певшие Руси весну ее православия над зеленевшими всходами ее веры. Центр русской истории передвигается к северу — является новый богатырь с новыми ратниками, чудный Радонежский игумен. Далеко по крайнему северу Руси разлетелись птенцы его святого гнезда.

И действительно, что-то освободившееся от человеческих ограничений, что-то райски первобытное было во многих его последователях, этих удивительных насельниках Вологодского края, которые, как птицы, ютились в дуплах деревьев.

Прошло с тех пор пять веков. Но жажда пустыни не иссякла в чующей Бога русской душе. И почти в наше время русский народ выставляет одного из величайших когда-либо живших пустынножителей в лице Саровского старца Серафима.

При такой любви к «пустыне» для православного читателя, конечно, будет интересна повесть о великих египетских отцах. О тех людях, которые, живя среди христианства, только что еще утверждавшегося в мире, искали в пустыне уединения с Христом, «проидоша в милотех, и в козиях кожах, лишени, скорбяще, озлоблени» и принесли в жертву Богу то большее, что может человек отдать в жертву, — свою жизнь.

I. О происхождении монашества

Монашеский подвиг не представляет собой какого-нибудь насилия над человеческой природой, а является вполне естественным состоянием для многих людей, имеющих особый душевный склад.

Во все века на разных ступенях общественной жизни, среди разных положений находились люди, которые посвящали все свои силы на всецелое и исключительное, всю жизнь поглощающее служение какому-нибудь великому интересу. Недаром опытные и проницательные люди утверждают, что редко когда великие деятели в области мысли и искусства были счастливы в семейной жизни.

Слишком тонка духовная организация этих людей, слишком глубоко уходят они в ту невидимую миру, но обогащающую мир прекрасными произведениями внутреннюю работу, чтобы приносить семье достаточную свежесть и непосредственность чувства и заботы.

Вообще интерес к чему-нибудь может до такой степени охватить человека, что все иное в жизни, кроме этого интереса, будет казаться ему как бы несуществующим.

Таким образом, путем простого сравнения мы должны прийти к той мысли, что уже по самому складу человеческой природы должны найтись люди, которые будут всецело, так сказать, захвачены и поглощены той светлой и безграничной святой областью какой представляется царящее над миром Божество.

Если мы признаем и понимаем людей, для которых ничего в жизни не существует вне сферы звуков, если мы понимаем и оправдываем их деятельность, состоящую исключительно в том, что они прислушиваются к таинственно доносящимся к ним из какой-то чудной неведомой дали прекрасным звукам и стараются передать эти звуки людям, то как же не понять нам и тех людей, для которых во всем мире нет ничего, кроме покрывающего и наполняющего весь мир Божества, нет иной цели, как возможно тесное слияние с Ним; нет иной заботы, кроме творения Его Воли; все слова которых суть только молитва к этому чудному краю их желаний; для которых, одним словом, весь мир, все созданное как бы блекнет и тает в лучах Божественной Славы.

Да, простым соображением должны мы прийти к выводу, что они должны существовать, эти всецело своей святыне отдавшиеся рыцари Божества на земле. И эти рыцари суть иноки.

Жизнь монашеская или однородная с ней была известна еще в Ветхом Завете, хотя лишь в Новом достигла полного своего осуществления и совершенства.

Назореи у иудеев, посвящавшие себя путем особого обета Богу; секта ессеев, отрекавшаяся от прав собственности и жившая в палатках; Илия, Елисей, «сыны пророческие», соблюдавшие воздержание, бедность и селившиеся в пустынных местах, наконец, на пороге Ветхого и Нового Завета великий пустынножитель Иоанн, Предтеча и Креститель Господень, — все это были провозвестники иночества.

Новозаветное иночество имеет своим стремлением провести в жизнь следующие слова Господа Иисуса Христа:

«Все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, и следуй за мною» (Луки гл. 18, ст. 22).

«Всякий, кто оставит домы или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Матфея гл. 19, ст. 29).

Божественный Учитель, мудрость Которого была проникнута кротостью, не предлагал эти правила как законы, необходимые всякому верному для спасения. Он указывал на них как на средство к совершенству, средство, к которому можно не прибегать, не подвергаясь при этом опасности потерять жизнь вечную. На этой основе построены два различных образа жизни.